— Он не нужен тебе, Пьюрити, и никогда не был нужен! Томас хитер. Зная, как ты тревожишься за судьбу своих сестер, он воспользовался этим. Но если ты до сих пор не оставила попыток их найти, я сам готов тебе помочь! Я отвезу тебя в любое место, куда пожелаешь… сделаю для тебя все, о чем ты меня попросишь. — Нэш привлек ее к себе. — Я могу сделать тебя счастливой. Я знаю, что это так. Черт побери, сколько себя помню, у меня не было более сильного желания. И нет ничего такого, что я не сделал бы ради…
— Убери от нее руки, Картер.
Вздрогнув при звуке знакомого голоса, Пьюрити поддала глаза и увидела Касса, стоявшего у входа в стойло. Она заметила, как напряглись его мышцы, когда Нэш обнял ее, и ее сердце лихорадочно забилось.
— Я сказал, убери от нее руки!
Нэш еще крепче прижал ее к груди.
Нет, этого она не допустит! Пьюрити прошептала:
— Отпусти меня, Нэш.
— Нет.
Пьюрити не помнила отчетливо, что произошло в следующее мгновение. Она вскрикнула, когда сильная рука вырвала ее из объятий Нэша, следом раздался громкий треск, и Нэш с глухим стуком рухнул на пол. Холодок пробежал у нее по спине, когда она увидела, как Касс взглянул на с трудом поднявшегося Нэша. Она заметила гнев в его глазах.
— Лучше держись от нее подальше, Картер.
— Негодяй!
Встав между ними, Пьюрити не дала Нэшу броситься на своего противника.
— Теперь Пьюрити дома! — выпалил Нэш. — Что бы между вами ни произошло, с этим покончено раз и навсегда! Тебе больше не удастся ее использовать!
— Касс не использовал меня, Нэш.
— Вот как?
— Да.
— Возможно, ты так и считаешь, но мне виднее. Негодяй… — Волнение помешало ему договорить.
Слезы подступили к глазам Пьюрити, и она, сглотнув, прошептала:
— Мне очень жаль, Нэш.
— Ты знаешь, что для меня это не имеет значения. — Нэш покачал головой, не сводя с нее глаз. — Ничто и никогда не изменит моих чувств к тебе.
— Убирайся, Картер.
Пьюрити перевела взгляд на Касса. Его лицо было совершенно невозмутимым, и только тяжело вздымавшаяся грудь выдавала его волнение.
— Я сама с этим разберусь, — резко сказала она.
— Нет. — Тон Касса не допускал возражений. — Убирайся отсюда, Картер… сейчас же, пока еще не поздно.
— Что ты сделаешь, если я откажусь? Станешь угрожать мне ножом, как когда-то Пьюрити?
На скулах Касса вздулись желваки.
— Или, может, станешь подстерегать меня в темноте, подобно своим соплеменникам?
Пьюрити не поняла, кто из мужчин вступил в драку первым. Она видела лишь то, как Касс и Нэш сцепились в драке, слышала удары кулаков и стоны боли, которые были внезапно прерваны резким окриком:
— А ну перестаньте! Сейчас же!
В тусклом свете фонаря сверкнуло дуло ружья Бака, и тут же воцарилась тишина. Касс с угрожающим видом обернулся к нему, а Бак прорычал:
— Только дай мне удобный случай, и я его не упущу, Томас.
Сердце Пьюрити отчаянно забилось, и она потребовала:
— Опусти ружье, Бак.
Не обращая на нее внимания, Бак рявкнул:
— Убирайся отсюда, Нэш.
Отирая кровь с губ, Нэш прохрипел:
— Я никуда не пойду.
— Я же сказал тебе, убирайся!
Нэш не пошевелился. Пьюрити заметила, как взгляд Касса переметнулся на него. Она понимала, что может случиться, и не могла этого допустить.
— Пойдем, Касс. — Заметив холод в его глазах, она добавила: — Ты знаешь не хуже меня, что мы не можем позволить раздоров на ранчо.
Касс ничего не ответил.
— Касс…
Пьюрити увидела, как дернулся его подбородок.
— Я не хочу никаких осложнений, — настаивала она. — Пойдем отсюда.
Касс опустил на нее глаза. В них бушевала ярость, и она затаила дыхание, не в силах пошевелиться до тех пор, пока Касс не обратился к Баку:
— Можешь опустить свое ружье.
Схватив Пьюрити за руку, он увлек девушку к выходу из сарая, не обращая внимания на ружье, все еще нацеленное на него. С трудом передвигая ноги, Пьюрити пыталась сдержать прилив чувств, но лишь только дверь дома закрылась за ними, она вырвала у него руку и с возмущением проговорила:
— Тебе ни к чему было вмешиваться! Я и сама сумела бы справиться с Нэшем.
— Ты так думаешь? — Касс остановился, взгляд его был по-прежнему холодным. — Я не намерен был ждать, чтобы в этом убедиться. Если он хотя бы еще раз притронется к тебе, пусть пеняет на себя.
— Я не могу этого допустить, Касс.
Пьюрити крупными шагами направилась к лестнице. Поднявшись наверх, она распахнула дверь спальни и заперла ее за собой.
На глаза навернулись слезы. Пьюрити вздохнула: ей необходимо было сделать окончательный выбор.
Джулия хранила молчание, однако сон все не приходил.
Лежа рядом с ней в постели, которую они делили в течение долгих лет, Джек закрыл глаза. Он тоже пытался заснуть, но ему это никак не удавалось. Не в силах больше выносить напряженной тишины, он повернулся к Джулии и обнял ее. Она вздрогнула всем телом. Проклиная себя за слабость, он коснулся губами ее щеки и прошептал:
— С тобой все в порядке, дорогая?
— Да, Джек. Я отлично себя чувствую. Просто… просто мне кажется, что этой ночью я не смогу заснуть.
Джек привлек ее к себе. Душа его разрывалась на части, как всегда, когда он ощущал ее мягкое тело рядом собой, но, как ни странно, к этому обычно примешивалось странное чувство облегчения. Так было и теперь. Он объяснял это тем, что Джулия приносила ему мир и покой среди житейских бурь, обрушившихся на него. Ее природная мягкость и способность щедро дарить другим свою любовь, ничего не прося взамен, не уменьшились с годами. Он не переставал поражаться тому, насколько его чувства к Джулии отличались от той любви, которую Шепчущая Женщина могла пробудить в нем одним словом… взглядом… прикосновением…
Образ Шепчущей Женщины снова возник перед его мысленным взором, и Джек тихо застонал.
— В чем дело, дорогой?
Вопрос Джулии повис в воздухе. Мог ли он признаться ей, что вынужден был обманывать ее все эти годы, потому что у него не хватало смелости сказать ей правду, что эта ложь с каждым разом давалась ему все труднее? Ведь его молчание вынуждало Касса отвергать перед людьми родную мать и брата, которых он горячо любил, и от этого сильнее переживать смерть Парящего Орла. Разве можно сказать Джулии, что, если бы Шепчущая Женщина стала настаивать на своих законных правах, он мог бы бросить свою вторую жену после всех тех лет, которые она отдала ему? И как сказать ей, что даже теперь, держа ее в своих объятиях и черпая утешение в ее любви, он не решил, что делать дальше?
