— Это все из-за Майкла. Сегодня мне звонила Лина: похоже, он сорвался с тормозов.
— Я знаю, как ты относишься к ней, Джон, и все же осмелюсь утверждать, что она может быть весьма компетентной, когда всецело сосредоточивается на задании.
— Но она так часто отвлекается… — покачал головой Мэдден и, прежде чем Грант бросился защищать дочь, примирительно поднял руку. — Я разговаривал с Майклом по телефону перед началом собрания, и он показался мне каким-то… взвинченным. Думаю, на этот раз Лина права. Пока Майкл не вышел из-под контроля, но, если мы оставим его без присмотра, это может произойти в любую минуту.
— Конечно, Ролли. Ведь от тайны Данторна нас отделяет всего пара шагов.
— Я послал на помощь Лине одного из своих людей, — сообщил Грант. — По-видимому, Бетт угрожал ей. Однако Гейзо будет там не раньше завтрашнего утра.
— Ты поступил правильно, Ролли. Так тебе будет спокойнее. Хотя сейчас Майкл вряд ли станет тревожить твою дочь: этим вечером он обнаружил, что бараны умеют бодаться.
— Они его побили. Но сильнее всего пострадала его гордость. — Мэдден опять взглянул в окно, за которым манящий шепот тайны становился все громче и настойчивее. — Позаботься о нашем вылете, Ролли, — тихо добавил он.
Он не слышал ни ответа Гранта, ни того, как Роланд вышел из кабинета: голова его гудела от предвкушения власти, заключенной в тайне Данторна, которая однажды была утрачена и теперь, пробудившись вновь, взывала к Джону Мэддену.
И не было звука слаще, чем этот.
3
Мэдден оказался далеко не единственным, кого нынешней ночью растревожила тайна Уильяма Данторна. Подобно туману окутала она всех спящих в Маусхоле и Поле, Ламорне и Ньюлине и даже в Пензансе. Она навевала мрачные или, напротив, светлые сновидения. Людям являлись близкие и любимые, умершие и находящиеся вдали, оживали былые надежды и забытые страхи. Одни встречали своих ночных гостей с радостью и любовью. Других охватывало смятение. Третьи испытывали страх.
Клэр Мэбли снова переживала свой недавний ужас, но на этот раз поблизости не было Дэйви Роу, готового прийти ей на помощь.
Под проливным дождем она плелась по узким извилистым улочкам Маусхола, и ее преследовал человек в маске, но в руке у него был уже не перочинный нож, а настоящий топор мясника, которому позавидовал бы даже Джек Потрошитель. Клинок горел адским пламенем, шипел и переливался, когда капли дождя падали на сверкающую сталь. Незнакомец настиг Клэр в районе Миллпула и занес над ней свой топор, но прежде, чем успел нанести смертельный удар, девушка сорвала шарф с его лица и обнаружила, что это…
Клэр проснулась в своем кресле и, дрожа всем телом, замотала головой.
— Нет, — прошептала она, — только не Феликс…
В спальне этажом выше Лилит Мэбли видела во сне покойного мужа.
Они сидели вдвоем на крыльце своего дома, как это часто бывало, а в сумерках перед ними плескались волны залива Маунтс. Муж обнял Лилит за плечи. От него остро пахло морской солью, но она не обращала на это внимания — им столько нужно было рассказать друг другу…
Вокруг Дэйви Роу собрались уроды. Их черты были такими расплывчатыми, что казалось, это не люди, а ожившие неуклюжие детские рисунки. Находились они в пещере чудес, скрытой от посторонних глаз под гранитным утесом, неподалеку от селения.
Снаружи шумело море, однако внутри вода была гладкой, как стекло, и излучала фосфорическое сияние. На выступе помещалось зеркало, возле него горела необычайно яркая свеча, и к этой свече один за другим подходили несчастные, желающие получить свою долю чуда, ибо в ее свете их внешняя оболочка таяла, и в зеркале отражался лишь истинный, внутренний мир человека. Некрасивый ребенок вдруг становился подобен ангелу, кривой мужчина — античному богу, изуродованная женщина — богине…
И вот наконец наступил черед Дэйви.
Дрожа от нетерпения, он направился к зеркалу. Его тонкие ноги заплетались, отказываясь нести непропорционально крупное тело, но Дэйви это больше не расстраивало — ведь через мгновение все изменится: он погрузится в волшебный свет и, взглянув на свой истинный облик, обнаружит, что на самом деле…
— О нет! — вскричал Дэйви.
Он стал еще уродливее, чем прежде…
Дэйви очнулся в библиотеке Клэр и резко сел на кушетке, запутавшись в одеяле. Бедняга не сразу сообразил, где он и как сюда попал.
Он же спас Клэр Мэбли! Дэйви доказал, что он хороший парень — совсем как Богарт или Иствуд или еще какой-нибудь киноидол.
Ага. И две сотни фунтов здесь совершенно ни при чем. Правда, Дэйви?
Но он спас бы ее в любом случае!
Разумеется. Чтобы потом залезть к ней под юбку.
Это ложь!
Ну и парочка из вас вышла бы - калека и урод.
Она не калека!
Скажи еще, что ты - красавец. Назови-ка кого-нибудь, кто может смотреть на тебя без содрогания.
Клэр. Она…
Калека!
Дэйви тряхнул головой, пытаясь избавиться от голоса, звучавшего у него в ушах.
Ни Кэри Гранту, ни Редфорду небось никогда не приходилось платить за секс.
— Заткнись, — простонал Дэйви.
А ты, даже когда платишь, читаешь в глазах женщин желание чем-нибудь прикрыть твою физиономию…
Дэйви раскачивался, сидя на диване, и тихо рычал, отказываясь слушать дальше. Когда на небе забрезжила серая полоска рассвета, он выбрался на улицу и побежал домой, а противный голос продолжал изводить его, и Дэйви знал, что не сможет от него укрыться. Это чудовище постоянно жило в его сознании, порою становясь невыносимым.
Недалеко от подножия Рэгиннис-Хилл, в маленьком доме на Дак-стрит, Дедушке снилось, что легкая весельная лодочка уносит его прочь из родной гавани Маусхола. На корме рядом с ним была его жена Аделина — милая, нежная Адди, и Дедушка держал ее за руку, а их сын Пол, сидевший на веслах, направлял лодку мимо коралловых рифов к острову Сент-Клемент, и на губах его играла знакомая лучезарная улыбка.
На острове среди камней сидел и читал книгу старый Дедушкин приятель Уильям Данторн. Заметив лодку, он приподнялся и помахал рукой. Странно, но Данторн совсем не походил на молодого человека с пожелтевших фотографий, каким помнил его Дедушка, нет, он выглядел так, как если бы дожил до нынешних дней.
— Билли! — позвал Дедушка.
— Я удивил тебя, да? — прокричал ему в ответ Данторн. — Ты ведь думал, что я мертв?
Дедушка повернулся к сыну.
