Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93
– С помадой ты перестарался, – укоризненно произнесла я.
– Ничего подобного. К тому же он быстро сотрет ее с твоих губ поцелуем, – рассеянно произнес Сами.
Я встала.
– Теперь туфли, – объявил Сами. – Понятия не имею, почему ты все время ходишь в одних и тех же.
Я промолчала.
– Что еще у тебя есть?
– Кеды.
– Хм. Продолжай.
– Балетки.
– Показывай.
Я представила балетки на суд мастера. Эта пара туфелек – одна из самых красивых моих вещей. Купила перед несчастным случаем. Синие, на плоской подошве, с бантиками из бледно-голубой ленты и полосатой подкладкой. Обычно в Кидинсборо таких изящных вещиц днем с огнем не найдешь. Там все круглосуточно расхаживают или на каблуках, или в кроссовках. Я даже не представляла, куда буду их носить. Ни для клуба, ни для паба не годятся. Слишком нарядные, быстро истреплются. Вдобавок, если приду без каблуков, все будут разговаривать поверх моей головы. А по улице в таких балетках и вовсе ходить противопоказано: первый же дождь их погубит. На работу такие не наденешь, на музыкальный фестиваль тоже.
Но они такие красивые, такие особенные… Перед тем как убрать балетки в коробку, продавщица положила их в тканевый мешочек, завернула в полосатую оберточную бумагу, заклеила сверток красивой наклейкой со старинной эмблемой. Я принесла балетки домой, убрала в свой старый шкаф из MFI и стала мечтать о вечеринке в саду, на которую меня когда-нибудь пригласят.
А потом моим фантазиям положил конец инцидент на фабрике. Так ни разу их и не надела. Балетки недостаточно защищают ногу и вдобавок могут попросту соскользнуть.
Сами внимательно их оглядел.
– Да. То, что надо, – изрек он. – Очень милые. Будешь выглядеть как старлетка пятидесятых на Круазетт.
Я закатила глаза:
– Пойду надену.
– А почему здесь не можешь? – удивился Сами.
Тут мне пришло в голову, что надо привыкать показывать мужчинам мою ногу. Со вздохом села и сняла туфлю.
Сначала Сами ничего не сказал, но потом глаза у него стали размером с блюдца.
– Ух!.. – выдохнул он.
– Точнее и не скажешь, – вздохнула я.
Привыкну ли я когда-нибудь к этой ровной диагональной линии на том месте, где раньше были два пальца? Смогу ли спокойно смотреть на синевато-багровые шрамы?
– Согласна: жуткое уродство.
– Дорогая, – произнес Сами, гладя меня по плечу. – Девочка моя.
– Лорана от одного взгляда вырвет.
– Глупости. Он твою ногу едва заметит, – утешил Сами, но тут бросил на мою ступню обеспокоенный взгляд. – Главное, чтобы не оказался фетишистом. Если его фетиш – ступни, дело дрянь. А вот если ампутация, тебе повезло. Ой, дорогая, не плачь.
Но я не смогла удержаться. Уже полдня вся на нервах и на эмоциях, а этот разговор стал последней каплей.
– Прекрати, иначе твой незаметный макияж потечет и превратится в заметный! – велел Сами.
Но по моим щекам неудержимо катились слезы. Я не из тех женщин, которые красиво плачут.
– Ладно, сейчас сделаю тебе мартини, – пообещал Сами. – Только маленький.
Его «маленьким» мартини можно наполнить бассейн, но я все равно была благодарна. Мы сидели на балконе, любовались темнеющим небом (я – с нарастающим трепетом). Сами сочувственно выслушал всю историю, качая головой в нужных местах.
– Нет худа без добра, – наконец заметил он. – Зато в Париж приехала.
– По-твоему, ради этого стоило потерять два пальца? – Я покачала головой.
– Я потерял всю семью, – произнес Сами, задумчиво помолчав.
– Они бы тобой гордились, – искренне заверила я.
Сами невесело рассмеялся:
– Они бы гордились успешным бухгалтером в Алжире. Несколько жен, куча детей, собственный дом. А у меня все наоборот, hé?
– Зато я тобой горжусь, – объявила я, чокаясь с ним бокалом.
– Еще бы: сама даже в постель с мужчиной лечь боишься, – поддел Сами.
Но эта была всего лишь добродушная шутка.
Сами тоже со мной чокнулся, и тут громко позвонили в дверь.
– О нет! – крикнула я, вскочила и выплеснула на себя остатки мартини. Отлично, теперь от меня будет пахнуть так, будто весь день просидела в баре.
– Обуться не забудь! – крикнул Сами.
– Да-да, – ответила я и схватила сумку.
Интересно, если я суну туда свежие трусы и зубную щетку, о чем это будет говорить: о практичности или о распущенности? На всякий случай спрятала и то и другое в отделение за молнией.
– J’arrive! – крикнула я в домофон, потом поспешила к двери.
Но обернулась на пороге. Сами стоял в балконном проеме, допивал мартини и окидывал свои парижские владения таким взглядом, будто решал, на какой округ нацелиться сегодня.
– Спасибо! – сказала я.
– De rien[46], – ответил он с широкой улыбкой. – Иди и получай удовольствие, а то познакомлю тебя с одним любителем ампутаций.
– Уже ушла! – заторопилась я.
Я не столько увидела, сколько почувствовала, как дверь на втором этаже на секунду приоткрылась. В этой квартире живет та самая старушка, которая разозлилась, когда я по ошибке позвонила к ней. Такое чувство, что она никогда не выходит из дома.
– Bonsoir, – набравшись смелости, поздоровалась я.
Но старушка не ответила. Дверь бесшумно закрылась, и на площадке снова стало темно. Отчего-то сделалось не по себе. Стараясь избавиться от этого чувства, я поспешила на улицу.
Лоран стоял возле дома в простой, но дорогой на вид поношенной желтой рубашке и джинсах. Заметив меня, не улыбнулся. Вместо этого окинул оценивающим взглядом, будто в первый раз видел. Только бы не покраснеть!
– Прекрасно выглядите, – произнес Лоран.
– Спасибо.
Ну почему он не волнуется так же, как я? Лоран – прямо-таки образец олимпийского спокойствия.
– Может, поедим где-нибудь?
Нет, есть мне совсем не хотелось. Вот выпить – другое дело, но с Лораном такой номер не пройдет. Это же не Дэйв Хемпсон, которому я делала минет в «форде-сиерра» его мамы.
Я молча покачала головой.
– Тогда давайте прогуляемся. Целый день простоял у плиты, согнувшись в три погибели.
Зря я беспокоилась, что потеряю балетки. Они совсем легкие, но на ноге сидят как влитые, даже на левой – той, что без двух пальцев. Такое ощущение, будто в них не ходишь, а паришь. Мы пересекли Понт-Неф и направились к Лувру. Пока шли, загорелись старинные фонари из кованого железа. Они включались у нас над головами один за другим: хлоп, хлоп, хлоп. Длинные цепочки световых гирлянд вдоль берегов Сены тоже ожили и засияли в темноте.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93
