Даррет так убедительно говорил, что почти поверила ему.
— Оружие при себе? — прервала гневную тираду мужа.
— Всегда, — Хиз похлопал себя по куртке: — Зачем тебе револьвер, родная?
— Отдай. Попытаюсь отвлечь их, уходи, — резким движением оборвала нити капельниц.
Мгновенно ощутила небывалую свободу, но она далась дорогой ценой. Всё тело пронзила боль, а в промежности, словно кто-то орудовал ножом. Вспомнила тяжёлые роды и молчаливого малыша. Сдержала слёзы и опустила дрожащие ноги на пол.
Даррет покорно протянул массивный револьвер. Взвела курок и приложила дуло к виску. Пусть знают, что вышибу себе мозги, едва попробуют остановить, тогда их многолетние попытки создать бога, потерпят крах.
— Я никуда не уйду. Джинни, пожалуйста, не делай этого…
— Помоги. Дай обопрусь. Мы всё равно не спасёмся, зато уничтожим это место и освободим тех, кто здесь находится. Смерть лучше, того что их ждёт. Идём.
Вышли из палаты и двинулись по безлюдному коридору. Нам не мешали, с интересом наблюдали за моими действиями. Прямо сейчас безликим кукловодам выдалась возможность испытать своё будущее оружие в полевых условиях. Что сделает ослабевший псионик, против целой больницы.
Но они не знают, что я припрятала в этих стенах…
Жилые комнаты бывшего приюта изменились до неузнаваемости. В дверях проделали небольшие окошки. Заглянула в одно, чтобы убедиться в своих догадках. На двуспальных кроватях лежали, сцепив руки на груди безглазые воспитанники.
Даррет шумно сглотнул:
— Что это?
— Лабораторные крысы. Этих людей держат, чтобы проверять мои способности. Смогу ли создавать послушную армию. Удастся ли переделывать личности и управлять ими.
— А ты можешь? — с сомнением спросил, Хиз. Для него я была лишь девушкой, видящей недалёкое будущее.
— Могу, любимый. И ты самое яркое тому подтверждение. Мой шедевр и фатальная ошибка.
Супруг не стал спорить, лишь странно оглядел меня и зажатый в ладони револьвер, раздумывая, стоит ли обезоружить явно потерявшую рассудок Джинни Хиз?
— Видишь это? — кивнула на многочисленные блестящие трубы, тянущиеся под потолком и ныряющие в палаты.
— Да, что это?
— Газ, чтобы успокаивать буйных умалишённых. Сейчас мы спустимся в подвал и увеличим давление в системе.
— Но, все умрут!
— Да. Но поверь, так будет лучше. Они уже полупустые оболочки. Ты знаешь, как больно терять себя. Трижды проделывала это с тобой. Убивала, меняла, перекраивала. А ты кричал и молил о смерти. Никто не заслужил такого кошмара. Прости, меня!
— Должен быть другой способ.
— Нет. Но мы не одни. Кое-кто поможет. Он здесь, — остановилась у глухой стены и представила дверь.
Даррет вздрогнул от увиденного и потянулся к внезапно появившейся ручке.
— Что это? Иллюзия? Эту дверь спрятали?
— Да, её спрятала я.
В центре тёмной комнаты без окон, бессильно опустив голову на грудь, сидел мужчина в смирительной рубашке. Его длинные спутанные волосы, грязными лохмами свисали, полностью скрывая лицо. Пряди внезапно задрожали, когда пленник беззвучно засмеялся.
— Ты вернулась, Сай! Моя Сай пришла и принесла свои глазки на блюдечке. Дай мне свои глаза, отдай всю себя.
— Не сегодня, Йенс, мне нужна твоя помощь.
— Для тебя что угодно. В обмен на поцелуй, — искусанные в кровь губы исказились игривой ухмылкой.
— Джинни не подходи к нему. Он опасен, — Даррет завёл меня за спину.
— ДЖИННИ? — взвизгнул Моро. — Имя, как у дешёвой малолетней проститутки. Ты Сайджин Окс. МОЯ САЙ! Дай-ка я посмотрю на тебя Джинни. Может, и правда, от тебя ничего не осталось.
Он рывком откинул волосы, обнажая страшные изуродованные глазницы. Ноздри Йенса жадно раздувались, втягивая воздух вокруг.
— Всё нормально, Даррет. Сейчас он безобиден. Его безумие и чувство собственности сыграют на руку.
— Сначала поцелуй, крошка, — Моро облизал губы.
— Джинни, не делай этого… — муж нехотя отпустил руку, а я, ковыляя, побрела к своему самому страшному кошмару и нежно взяла его лицо в ладони.
— Скучала.
— Тоже скучал, Сай. Ты же знаешь, я не чудовище, — совсем другим тоном проговорил безглазый пленник.
— Теперь знаю, но уже слишком поздно, милый. Простишь меня? — приблизилась к Моро.
— Я и не злился.
Губы Йенсы Моро нежно коснулись моих. Бывший работник приюта ласково целовал меня, пока Даррет развязывал ему руки. Ладонь осторожно легла на мой живот. Почувствовала, как бывший мучитель болезненно поморщился.
— Убью их всех, только скажи что сделать.
— Для начала вернись.
Моро ухмыльнулся и схватил Даррета за горло. Секунда, и тело дознавателя упало к нашим ногам.
*.*.*
Никто не выжил в том пожаре.
Крики и звуки пальбы преследовали меня, пока сидела на лужайке перед полыхающим зданием. Йенс Моро слишком сильно хотел спасти меня, выбил решётку на одном из окон второго этажа и вытолкнул на узкий карниз.
Ветер трепал полы больничной робы, пока дрожащими ногами ощупывала каждый уступ. Любимый чуть-чуть не успел. Мощное пламя, прикормленное очередной взорвавшейся трубой, вырвалось из окна, испепеляя последнюю надежду на спасение. Но он жив. В моих мечтах и воспоминаниях. Йенс, Дремз, Дэнли, Даррет. Они вернутся. Обязательно вернутся. Я знаю.
* * *
Палец настойчиво вырисовывал забытое, но сохранённое в сердце имя. Тогда в доках я не убила его настоящего. Ту самую первую личность сберегла навсегда.
— Тела опознавали исключительно по зубным картам. Моя как раз хранилась в Лос-Винтаго. Плюс, я уже давно значился в пропавших без вести. В тот день одной загадкой стало меньше. Другие четверо продолжали жить, благодаря тебе. Ну а дальше уже сама знаешь.
Повернулась и больше не увидела Дэнли Ароя. За моей спиной стоял только маленький голубоглазый псионик со слишком взрослым взглядом.
— Они уже здесь, Эйри. Решайся.
Множество машин окружило сквер. Двери паромобилей синхронно раскрылись, и безликие люди двинулись в нашу сторону.
— Знаешь, кто они? — спросил малыш.
— Да. В том пожаре никто не выжил… Никто не искал меня, кроме парочки одержимых сексом псиоников из Иттании.
— Они убьют тебя, Эйри. А потом погибну я. Прими решение, буду с тобой до конца.
Обняла Аэра и, рыдая, прижала к себе. Пока карательный отряд, созданный из моего чувства вины, сжимал нас в кольцо.
— Люблю тебя.
