Книга Падь - Жанна Штиль

Наташа, запустив пальцы в корни своих волос, нервно почёсывала затылок. В минуты волнения детскую привычку трудно было контролировать.

Его сиятельство рванул девчонку на себя, толкая к выходу:

— Идём.

Грозный его вид и слова напугали. Вырвавшись, она бросилась к двери в надежде убежать, спрятаться. Куда? Об этом не думала. Страх перед расплатой гнал вперёд.

Бригахбург настиг беглянку у двери и со спины обхватил руками.

— Я недооценил тебя, маленькая ведьма, — шепнул ей на ухо, сжимая руками, словно обручем.

Наташа пыталась выскользнуть из захвата его рук. Стиснув зубы, с силой ударила каблуком балетки по пальцам его ступни.

Граф выругался, не ослабляя хватки, приподнял её. В два шага оказался у стены, прижимая к ней строптивицу всем телом.

Она горящей щекой чувствовала прохладную резную поверхность панели. Сзади к спине прижималось гибкое мужское тело. Это было волнующе и страшно одновременно. Его дыхание обжигало затылок. Возбуждающая волна прошлась вдоль позвоночника. Девушка закрыла глаза, расслабляясь.

Он тотчас, чувствуя это, развернул её, склоняясь к лицу:

— Ну, и что мне с тобой делать? Как наказать? — одной рукой крепко удерживал её за талию, чуть отстраняясь, другой поднял лицо за подбородок. — Одно твоё слово и наказания не будет.

— Какое слово, — гулкий стук собственного сердца отдавался в ушах.

— Ты знаешь, — в его потемневших глазах разгоралось вожделение.

Её замешательство граф принял за подчинение. С неудержимо нарастающим желанием приподнял русинку, с силой прижимая к стене, проталкивая колено между её ног. Подол платья, сминаемый нетерпеливыми руками, пополз вверх.

Наташа, упершись руками в его плечи в попытке оттолкнуть, увернулась от настойчивых губ мужчины:

— Вы ведь не насильник, ваше сиятельство, — дыхание сбилось, дышать стало трудно.

— Какое же это насилие? Ты ведь этого хочешь не меньше меня, — он уткнулся губами в ложбинку между шеей и плечом, целуя, тяжело втягивая воздух. — Я слышу твой сладкий запах.

Предательская дрожь охватила её тело.

— Не смейте меня трогать! — шипела яростно. Выбраться из капкана его рук не представлялось возможным.

— А что ты мне сделаешь? — непреодолимое желание обладать ею здесь и сейчас мутило разум. Руки гладили бедра, настойчиво проникали под платье.

«Насиловать будет», — обожгла мысль Наташу. Злость накрыла мгновенно. Собрав всё мужество, хорошо сознавая последствия поступка, она ударила Бригахбурга по лицу.

Резкий звук пощёчины отрезвил мужчину. Отпрянув и тряхнув головой, огорошено смотрел на девчонку, посмевшую поднять на него руку. Потянулся к поясу с оружием. Глубоко вдохнув, задержал воздух — только бы не сорваться.

Потеряв под собой опору, Наташа соскользнула по стене на пол и подтянула колени к груди. Скрестив дрожащие руки, спрятала под подмышки, облизала пересохшие губы.

Герард, тяжело дыша, взъерошив волосы, отошёл к ложу. Опоясался ремнём с оружием. Русинка сидела у стены на полу, как загнанный в угол зверёк, не спуская с него настороженных блестящих глаз. По щеке катилась слеза.

— Вставай, — выдавил из себя его сиятельство.

Она вздрогнула. В глазах промелькнул страх.

— Сама пойдёшь или тебя понести?

— Куда?

— А ты как думаешь? В подвал… или на ложе. Как скажешь.

— В подвал, — покачнулась, мягко уплывая в сторону.

Через нарастающий в ушах шум прорвалось:

— Не старайся. Игры закончились. Идём, — Бригахбург подхватил её под руку, поднимая, рывком открывая дверь.

В коридоре, сняв со стены горящий факел, повёл вниз.

Шли молча.

Наташа отгоняла от себя страхи и сомнения. Она не могла поступить иначе. Или могла? Отдалась бы ему и всё. Отстал бы тогда? Наверное. А она? Как бы она чувствовала себя после такого? К чёрту все мысли! Как есть — пусть так и будет. Сомнение не отпускало. Ещё не поздно вернуться.

— Посидишь, одумаешься, — раздалось рядом. — Всё расскажешь.

Очнулась она от громкого ржавого скрежета засова, задвигаемого на двери с наружной стороны. Кромешная тьма пугала. Защемило в груди. Достав фонарик, осветила окружающее пространство. Ошеломлённая, она прислушивалась и принюхивалась.

В затхлой маленькой комнате пахло мышиным помётом и плесенью. Нерешительно сделав несколько шагов в направлении чёрного прямоугольника маленького оконца под низким потолком, Наташа, медленно поворачиваясь, всматривалась во тьму. Из стены выплыл закоптелый камин с кучей старой золы и дров. На каминной полке — подставка с огарком свечи.

Сделав шаг вперёд, наткнулась на тяжёлое густо покрытое слоем пыли массивное деревянное кресло грубой работы с широким сиденьем и высокими подлокотниками.

Напротив камина — узкая кровать с кучей истлевших лохмотьев. Фу! Девушка смела с кресла пыль, усаживаясь удобнее, решив, что в кровать ни за что не ляжет. Ни цепей, ни дыбы. Это не пыточная камера.

Сколько времени ей предстоит здесь провести? Нервный озноб сотряс тело. Что с ней будет? Пощёчину такой мужчина не простит. Затылок тисками сдавила боль. Сжав голову руками, Наташа протяжно и громко застонала. Всё равно никто не услышит. Её повесят или утопят? Всё это мучительно долго. Быстро умереть, скорее всего, не получится. Придумать новую легенду? Такую, какую хочет Бригахбург? Тогда он потребует назвать её имя, сказать, где жила. Одна ложь потянет за собой другую. Не хочется. Ничего не хочется. Устала.

Достала зажигалку. Слабый огонёк свечи отбросил робкую тень на стены.

Наташа плакала громко и долго, грязными ладошками размазывая по лицу безутешные слёзы, перебирая в памяти всю свою прошлую жизнь, кажущуюся сказочной и беззаботной.

Слёзы сняли напряжение, очистили душу и принесли успокоение.

Головная боль утихла, сменившись липкой дрёмой, незаметно перешедшей в сон.