Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
Работники срочной социальной службы оказались потрясающими, они мгновенно примчались, тут же оценили ситуацию и с удовольствием поздравили Эйнсли с тем, что она великолепно справлялась с работой сиделки, – они то и дело повторяли это, – а еще они, как по волшебству, преподнесли Бену большую коробку «Лего». Он уселся на кровати рядом с матерью и принялся радостно собирать детали – с такой ловкостью и сосредоточенностью, какой Нина от него не ожидала.
Нина не столкнулась с Ленноксом, когда, совершенно измотанная, грязная с головы до ног, но радостная, вернулась домой. Да, теперь она заслужила горячую ванну. И Нина решила, что вообще не станет думать о Ленноксе. Этот человек настолько погружен в собственные проблемы, что ничего вокруг не замечает.
Глава 27
Лето продолжалось. Случались темные ветреные дни, и тучи почти лежали на крыше фургона, а дождь лил без передышки, заставляя траву на лугах сгибаться под своим весом. Но точно так же приходили и сияющие, безоблачные деньки, солнце заливало все золотым светом, а ветер становился легким и теплым, крошечные облака скользили по небу, везде скакали кролики, над полями поднимался густой аромат сена, и весь мир казался свежим и отмытым до блеска. Но что было куда важнее для Нины, так это то, что ни в один из дней она не могла придумать, как можно жить где-то еще.
Но топор пока еще не упал. И хотя, казалось, так легко повторять: «Конечно, я двигаюсь дальше, конечно, я перееду в Оркни», – на деле, как понимала Нина, все было не так-то просто. Подбирая каждому то, что было ему по душе, справляясь с часами чтения для малышей, на которые являлось все больше народа, и пытаясь проскочить по главной улице, не поздоровавшись с примерно шестьюдесятью встречными, – что заставляло ее думать о некоторой даже собственной популярности, – Нина то и дело с ужасом представляла, как трудно ей будет покинуть это место.
Потому что, несмотря на все, она не могла уже этого отрицать: здесь она была счастлива.
Эйнсли теперь регулярно приходила на работу, изумляясь тому, что социальные службы вдруг оказались такими добрыми, такими понимающими и полезными, к ним домой теперь приходили люди, помогавшие с уборкой… Эйнсли вскоре должно было исполниться шестнадцать, а ее мама теперь очень беспокоилась из-за Бена, она хотела быть уверенной, что мальчик ходит в школу. И Эйнсли поклялась не пускать его болтаться по улицам, для этого она укладывала брата с собой в постель. Хотя Нина как-то мимоходом и заметила, что Бен, скорее всего, уже насмотрелся фильмов восьмидесятых годов, которые определенным образом просвещали подростков. Вскоре должно было состояться рассмотрение их случая, но похоже было на то, что семье позволят остаться дома в полном составе.
Бен теперь каждый день ходил в местный летний детский сад. То есть почти каждый день, время от времени Нина замечала, как он на манер Тома Сойера крадется к реке, и вынуждена была сообщать об этом Эйнсли, хотя и сожалела слегка о том, что вынуждена лишать мальчика свободы.
Еще Бен вынудил Нину нарушить ее самое главное правило – то, которое она поклялась всегда соблюдать, а именно: никому, ни за что не давать книги напрокат. Иногда она могла предложить выкупить обратно какое-нибудь в особенности замечательное издание, если оно оставалось в хорошем состоянии, – у нее ведь не библиотека! Она должна на что-то жить и платить людям. Эдвин и Хьюго, конечно, имели право на особые цены, и Эйнсли тоже получала скидки, но все другие должны были платить, а иначе Нина просто вылетела бы в трубу.
Все, кроме Бена. Этот ребенок, прежде практически беспризорный, оказался неудержим в чтении. Он проглотил всю серию «Зачарованного леса», всего Гарри Поттера, всю приключенческую серию «Ласточки и амазонки», он захлебывался книгами, как будто в нем прорвало плотину, – и Нина не находила в себе сил отказать ему. Он превратился этим летом в некое постоянное явление. Когда заканчивались занятия для детей, Бен бегал по поручениям матери, а потом устраивался на ступеньках фургона, на солнышке, как котенок.
С помощью перегруженной работой директрисы местной школы, которая с огромным облегчением позволяла себе небольшой отдых, чтобы заняться книгами вроде «Перерыв в учебе» и «Моя жизнь как астронавта», Нина мягко, ненавязчиво разговаривала с Беном о том, как весело учиться в четвертом классе начальной школы, о том, что в деревню переехало много новых людей, так что в школе будет много новых детей, которые ни о ком ничего не знают. Нина рассказывала ему о школьных экскурсиях, о том, что там он будет заниматься необычными делами, вроде наблюдения за тем, как из лягушачьей икры появляются головастики. А когда в книжном фургоне было тихо – что случалось не так уж часто этим летом, потому что в деревне появлялись отдыхающие и любители дальних пеших прогулок, всем им требовались местные карты и книги по местной истории или что-нибудь такое, чтобы почитать на солнышке с пинтой местного эля, или когда дождь всю ночь колотит по их палаткам, и они тут же решают провести следующий отпуск в пустыне Гоби, – Нина заставляла Эйнсли взяться за учебники по географии и истории и хотя бы немножко тихонько позаниматься в углу фургона.
Все эти усилия Нина предпринимала не только для семьи Эйнсли, это было чем-то необходимым для нее самой. И пусть ее романтическое приключение обернулось крахом, а надежды на жизнь в этой деревне готовы были рассыпаться в прах, и теперь ей придется уехать куда-нибудь на необитаемые острова, – при всем этом она не могла ничего не делать.
Глава 28
Нина все меньше и меньше проводила времени на ферме, по мере того как ее «Книжный магазинчик счастья» становился все более востребованным. После первой неудачной попытки, во время которой дети швыряли друг в друга изюм и завывали, как Акела, «читающие детки» стали весьма популярны, к тому же в разных местах теперь возникали группы по интересам. Нина изо всех сил старалась для каждой из этих групп найти самое лучшее вместо того, чтобы предлагать нечто новое и дорогое. Впрочем, младшим нравились абсолютно все книги Мориса Сендака.
Только представь, – как-то вечером написала Нина Гриффину, – ты приходишь к издателю и говоришь: «Я рисую эту книгу комиксов о голом мальчике, которому кое-что запекли в пирог – с сахаром, к чаю, – в стиле актера Оливера Харди».
Звучит зловеще, – ответил Гриффин.
Я работаю, не считая часов, – продолжила Нина. – И все мои мысли в книжных образах. А поскольку я так много работаю, это похоже на «Тяжелые времена», но потом я возвращаюсь домой – и это «Неуютная ферма» Стеллы Гиббонс.
Хотелось бы мне мыслить только книжными образами, – печально откликнулся Гриффин. – Нам тут вообще не позволено думать о книгах. Сплошные социальные медиа.
«Рабы Майкрософта»?
Боже мой, да они слишком молоды, чтобы хоть слышать о таком! Им тут по двадцать три, и они постоянно пытаются затащить меня в ночные клубы.
Мне казалось, тебе это нравится.
Я измучился! – тут же написал Гриффин. – И уже рискую схлопотать болезнь печени от алкоголя. Они только и делают, что вопят: «Классно!» – на все подряд. Надеюсь, моя деловая оценка удержится. Конечно, тебе о таком больше не приходится беспокоиться.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
