Ободрясь, Павел ударил еще раз и промазал снова. Змей повернулся, и жрец Летандера бросился на землю, чтобы удар хвоста не размозжил ему череп. Он сразу же должен был откатиться в сторону, чтобы не оказаться раздавленным. Земля содрогнулась от удара огромной лапы.
Стал ли дракон двигаться хоть чуть-чуть медленнее? Похоже, что нет, и Павел постарался подавить кольнувший его страх. Он вскочил и попытался прочесть другую молитву.
Слава Летандеру, это заклинание сохранилось в его голове. Нахлынувшая теплота успокоила разум, изгнала боль и усталость из тела. Теперь он отчетливее видел призрачного дракона. Очертания его больше не менялись и не колебались так сильно, как прежде.
Павел подскочил к дракону, ударил жезлом и наконец-то попал в цель. Хрустнула чешуя. Иган рубанул мечом по шее змея, брызнула кровь. Уилл, вновь нырнул под брюхо твари и нанес еще одну рану. Дракон плюхнулся животом на землю, намереваясь раздавить хафлинга, но в тот самый миг, когда он уже коснулся брюхом песка, Уилл успел откатиться в сторону.
Дракон попытался подняться, но не сумел. Иган снова ударил его по шее. Создание завизжало, забилось в конвульсиях, едва не задев Павела, потом затихло.
Обычно в такие моменты жрец солнца чувствовал одно и то же: ошеломленный, он все еще не мог поверить в то, что такая махина, остановить которую казалось немыслимым, наконец-то умирает от ран. Он все еще пытался убедить себя, что это правда, когда раздался чей-то предостерегающий крик.
В небе все еще бушевало сражение. Павел глянул вверх и увидел змееподобное тело с разодранным, искалеченным крылом, стремительно падающее прямо на них с Уиллом. Туша выглядела вполне материальной, не призрачной, и, значит, это был Бримстоун, а не его противник.
Уилл нырнул куда-то в сторону. Ему, с его невероятной ловкостью, может, и удастся ускользнуть. Павел понимал, что у него нет ни единого шанса на спасение.
Тело Бримстоуна заслонило собой мертвое черное небо. Потом, за секунду до того, как удариться оземь, оно растаяло, обратилось в дым. Пахнущий серой туман вперемешку с горячими угольями окутал человека, который иначе был бы раздавлен.
Превращение Бримстоуна сделало видимым второго призрачного дракона, гнавшегося за ним, будто сокол за голубем. Когда вампир обратился в дым, его преследователь немедленно переключился на людей, стоящих внизу. Горло его зашевелилось, он готовился выпустить струю ядовитой, губительной тени.
Распростертый на земле человек поднялся на колени. Не тратя времени на то, чтобы встать на ноги, приземистый Мастер Куленов, видимо немного пришедший в себя, пробормотал заклинание. Одновременно с последним словом он хлестнул по воздуху плетью, – одной из магических штучек, припрятанных в складках просторного одеяния.
Призрачный дракон завизжал и вразнобой захлопал крыльями. Он неуклюже выровнялся, вышел из пике, заложил вираж и отвернул в сторону. Павелу показалось, что змей оцепенел, но только на один миг. Потом он нацелился на человека с плетью и понесся на мага. Нервы Куленова не выдержали. Он завопил и кинулся бежать.
В то же мгновение облачко дыма, в которое обратился Бримстоун, сгустилось и начало твердеть. Крыло дракона-вампира было по-прежнему порвано, но уже не так сильно, как прежде. Он присел и, подпрыгнув, взмыл в воздух.
Призрачный дракон опустился слишком низко, и все его внимание было обращено на Куленова. В противном случае Бримстоуну, с его поврежденным крылом, едва ли удалось бы перехватить его. Но он сделал это и вонзил зубы и когтя в тело врага.
Сцепившись, не в состоянии летать, они рухнули на землю и принялись кататься взад-вперед. Наконец челюсти Бримстоуна впились в горло призрачного дракона.
Тот бешено бился несколько секунд, едва не сбросив вампира, но потом затих. Даже после того, как он перестал шевелиться, Бримстоун продолжал держать в зубах его шею, жадно, с причмокиванием, высасывая кровь. Под действием чужой жизненной силы срослось разорванное крыло и затянулись остальные раны.
Павел отвернулся, одновременно испытывая облегчение и неприязнь. Он взглянул на остальных членов экспедиции и ужаснулся. Пятеро их товарищей были мертвы, и еще четверо ранены. Собираясь помочь одному из них, он сделал шаг, но слабость внезапно обрушилась на него. Он покачнулся, упал бы, если бы Дригор не поддержал его под руку.
– Ты получил изрядную порцию дыхания призрачного дракона, верно? – спросил могучий жрец Ильматера.
– Да, – обессилено кивнул Павел.
– Когда вернемся во дворец, – сказал Дригор, – я смогу привести тебя в порядок. А до тех пор просто держись. – Он обратился к уцелевшим воинам, – Если кто-нибудь хочет использовать исцеляющую или какую-либо другую магию, поторопитесь. Надо убираться отсюда.
Сверкая глазами, Бримстоун поднял окровавленную морду от тела своей жертвы.
– Ты прав. Схватка наделала слишком много шума. Другие призрачные драконы наверняка уже на подходе.
Минуту спустя они уже были в пути, петляя среди каменных столбов. Для Павела эта безумная гонка стала жесточайшим испытанием мужества. Он задыхался, голова кружилась, и вечная ночь Страны Теней казалась еще темнее, чем прежде.
– Не можем ли мы бежать еще быстрее? – спросил Целедон, шагающий во главе колонны.
– Нет, – рыкнул Бримстоун. – Мне нужно время, чтобы выбирать верный путь. – Они обогнули еще одну скалу. – Смотрите!
Прищурившись, Павел смог различить лишь относительно невысокую гору. На ее вершине выстроились в круг вертикально поставленные камни. В центре круга виднелось редчайшее из всех явлений в этом царстве тьмы, тусклая светящаяся точка.
– Это то самое место, – сказал Бримстоун. – Пошли.
Павел чувствовал, что ему понадобится все его мужество, чтобы одолеть подъем. Уилл, карабкавшийся рядом с ним, посматривал на друга с тревогой.
– Выдержишь? – спросил хафлинг.
Павел кивнул. Для того чтобы совсем успокоить Уилла, нужно было бы ответить какой-нибудь колкостью, но жрец берег дыхание.
Свет, который они заметили издалека, покачивался в воздухе между расставленных по кругу менгиров. Это и была душа Истребителя Драконов, мерцающая, полупрозрачная и безучастная. Ее словно бы погрузили в глубокий сон, подобно телу короля, пребывающему в мире живых. Павел знал, что по справедливости душа великого паладина должна бы сиять гораздо ярче. Но окружающие переплетающиеся крест-накрест тени удерживали ее в ловушке и приглушали свет.
Иган сдвинул брови и кинулся к черной паутине, словно надеялся разорвать ее голыми руками.
– Не прикасайся к ней, – рявкнул Бримстоун, – если не хочешь, чтобы рука сгнила. Я открою это.
Дракон прошипел слова силы. Магия застонала в воздухе, из ран на лице Павела снова заструилась кровь. Мрачная темница на миг потускнела, а затем тени снова сгустились.
