Теперь можно больше внимания уделить своей жене, подумал Хартли и ухмыльнулся. Она ничего не сказала о его объяснении в любви. Хартли решил так: она убедила себя, что это было вызвано радостью от спасения, а не шло от сердца. Он твердо решил показать ей, как сильно она ошибается. Ухаживания начались с мелких подарков и длинных бесед в саду во время его выздоровления. Теперь, когда он полностью исцелился, можно начать ухаживать за ней в спальне.
Жермен проскользнула в его кабинет, и, торопливо вырвав свои мысли из спальни, Хартли улыбнулся племяннице. За время своего выздоровления он сблизился и с Жермен, и с Байяром. Они вместе плакали в тот день, когда были возвращены драгоценности, украденные Клодеттой у герцога и его семьи. Байяр и Жермен оплакивали своего отца, мачеху, которую они полюбили, и маленьких сводных брата и сестру. Хартли оплакивал сестру, которую потерял уже очень давно, бессмысленную смерть человека, которого любила его сестра, и ту боль, которую испытала бы она, узнав, как пришлось страдать ее детям. Разделив эту скорбь, они, наконец, стали настоящей семьей.
— Сегодня Клодетту и Маргариту повесят, — сказала Жермен, стоя перед его письменным столом и нервно крутя в руках цветной камешек, который Хартли подобрал в детстве во время прогулки по берегу со своим отцом.
Хартли нахмурился, он надеялся, что племянница об этом не узнает. Но за три года во Франции Жермен приобрела некоторые способности, которыми большинство юных леди не обладают. Она отлично научилась добывать информацию.
— Я туда пойду, а тебе не нужно, — сказал он.
— Знаю, но я должна быть там вместо папы, Терезы и малышей.
— Я сделаю это за всех людей, убитых Клодеттой.
— Алтея пойдет с тобой?
— Нет. Она собиралась пойти, но даже такому неотесанному мужлану, как я, нетрудно заметить, насколько ей на самом деле не хочется смотреть на казнь, и я ее понимаю. Я и сам не особенно жажду увидеть это, но я буду с Яго, Аргусом, Джиффордом, Олдусом и с целой группой людей, которые работали с Роджерсом, Петерсоном и другими убитыми. И я обещаю тебе убедиться, что она действительно умрет.
Жермен обошла стол и поцеловала дядю в щеку.
— Спасибо, дядя, и Байяр тоже благодарит тебя. Он никогда не хотел присутствовать при казни. Хватит тех смертей, которые мы видели во Франции.
Она направилась к выходу, но задержалась в дверях.
— Да, мы с Байяром собираемся провести завтрашний день в загородном доме Редмуров. Мы уедем сегодня и вернемся не раньше вечера послезавтра. Альфред и Кейт поедут с нами. Ты не возражаешь?
— Поезжайте. У Редмура очень красивый дом и поместье. И конечно, там полно молодых людей. Чистый сельский воздух пойдет вам на пользу. Желаю хорошо провести время.
— Ах, спасибо, дядя. Желаю и тебе всего хорошего, — пропела она и скрылась.
Хартли действительно намеревался хорошо провести время. Последнее время в спальне главной стала Антея. Он мог бы смириться с этим, но она обращалась с ним как с инвалидом, и занятия любовью, очевидно, занимали ее ум меньше всего. Все ее родственники разъехались, а теперь и Жермен с Байяром уезжают ненадолго. Даже Кейт и Альфреда не будет. Он велит миссис Хаксли приготовить немного еды для них с Алтеей, а потом отпустит слуг на целый день. Ему осталось исполнить только один тяжелый долг, а потом он все свое внимание уделит соблазнению жены. Сегодня ночью Хартли намерен показать ей, что он уже совершенно здоров.
— Это ужасное зрелище положило конец всему, — сказал Аргус, когда он, Хартли и остальные покидали место казни. — Ты можешь заверить Жермен, Байяра и свою жену, что Клодетта действительно мертва. И она, и ее сестра. Я бы даже рассказал им, какой ужасной смертью они умерли.
Хартли поморщился. Да, сестры умерли ужасной смертью. Они выли, протестовали, не хотели идти, их приходилось тащить всю дорогу к виселице. Толпа свистела, издевалась над ними и забрасывала их отбросами. Хартли порадовался, что ни Жермен, ни Алтея этого не увидели. В целом зрелище было ужасное и жестокое. И то, что Маргарита едва не лишилась головы — так туго затянули веревку у нее на шее, — только прибавило отвращения к этой сцене. Зная осужденных, зная, какие преступления они совершили, в том числе и преступления против него и его семьи, Хартли надеялся, что ему будет легче наблюдать за казнью. Но зрелище было отвратительное, зато теперь он сможет сказать своей семье: Клодетта и Маргарита никогда больше не доставят им неприятностей.
Оставив друзей, он отправился домой. Алтея встретила его в холле. Он отдал плащ и шляпу Коббу и повел Алтею в свой кабинет. Он кратко рассказал ей все о казни, не упомянув самых страшных подробностей.
— Странно, что они, убившие так много людей, так боялись своей смерти. — Алтея подошла к Хартли и обняла его, прижавшись щекой к его широкой груди. — Тебе пришлось стать свидетелем этого, и мне очень жаль, но я рада знать наверняка, что обеих уже нет в живых.
— Я пошел туда, потому что их жертвы не могли этого сделать. Призраки вокруг Клодетты обрели покой — так сказал Яго.
— Хорошо. Все закончилось, и мы можем продолжать свою жизнь. — Она отошла от него, хотя ей ужасно хотелось оставаться в его объятиях. — Ванна для тебя готова, а потом мы поужинаем. Будет странно снова оказаться за столом вдвоем.
Какое наслаждение остаться с ней наедине, думал Хартли, направляясь, чтобы смыть с себя зловоние виселицы. Как только они отужинают, слуги уйдут. Он сможет бегать за своей женой по всему дому и заниматься с ней любовью в любой комнате, где ему захочется. И обязательно постарается узнать, как она к нему относится.
Он любит ее, и ему нужно, чтобы она тоже ответила любовью. Будет нелегко открыть свою душу, ведь он все еще не уверен в глубине ее чувств, но он это сделает. Глупо угождать своей гордости после всего, что ему пришлось вынести, после мыслей о том, что он никогда больше не увидит свою жену. Он чувствовал, что она его любит, но нужно услышать это от нее. А еще Хартли знал: нужно, чтобы она поверила, когда он скажет ей о своей любви.
Алтея огляделась и вздохнула. Спальня прекрасная, но ей хотелось бы делить постель с Хартли. Слишком мало времени они провели в одной постели. Алтея начинала бояться, что Хартли нравится такое положение дел. Ему придется передумать, решила она. Они муж и жена, а не какая-то грешная пара, украдкой устраивающая свидания, когда позволяет время и отсутствие других партнеров.
Она внимательно изучила себя в зеркале. Волосы чистые, густые, со здоровым блеском, только жаль, что черные как вороново крыло. Изящная ночная рубашка — из голубого полотна, с отделкой из белых кружев, что должно дразнить воображение мужчины. По крайней мере, так сказала портниха. Груди выступают больше, чем хотелось бы, вырез едва прикрывает соски. Алтея понятия не имела, на что любят смотреть мужчины, но если это груди, то Хартли есть на что посмотреть.
— Сейчас или никогда, — проворчала она, отворачиваясь и направляясь к двери, соединяющей их с Хартли спальни. — Держись. Пора начать, если хочешь продолжать.
