По щекам потекли горячие слезы.
– Скажи, как перестать тебя хотеть? Скажи, как перестать… – осекшись, он выругался. – Лучше прямо сейчас с этим покончить, чем тянуть.
Рука с телефоном дрожала. Я боялась. Боялась больше, чем когда-либо прежде.
– Давай на сегодня закончим разговор, – придушенным шепотом предложила я. – Ничего не изменилось. Ничего еще не решено. Хорошо? – Тишина. – Джо?
– Поговорим, когда вернешься, – проворчал он. – А пока вот о чем подумай, Эйвери: когда ты рассказала мне историю про мамину сумку от «Шанель», ты неверно истолковала метафору. И теперь должна понять, в чем ее истинный смысл.
Глава 21
Наутро мне, разбитой после бессонной ночи, пришлось краситься дольше обычного. Я мрачно подумала, что если нынче в моде запавшие глаза, я определенно в тренде. С Холлис, Бетани и Колби мы договорились встретиться внизу. До Тетерборо – популярного аэропорта для частных самолетов в Нью-Джерси всего в двадцати километрах от гостиницы – нас должен был доставить лимузин.
Я собрала вещи и спустилась чуть раньше назначенного времени. Направилась в кафе рядом с фойе и заметила Бетани за столиком у окна в одиночестве.
– Доброе утро, – с улыбкой поздоровалась я. – Тоже встала пораньше?
В ответ она устало улыбнулась:
– Плохо спалось из-за городского шума. Колби моется. Сядешь со мной?
– Да, только кофе возьму.
Через минуту я вернулась с чашкой и села напротив.
– Я посмотрела эскизы, которые Финола прислала вчера вечером. Что ты думаешь о новом покрое юбки?
– Симпатичный. Финола сказала, что ее тоже разошьют бисером.
– То есть тебе нравится?
Бетани пожала плечами:
– Клинья мне нравились больше. Но из-за большого живота у меня нет выбора.
– Платье получится великолепным, – заверила я. – Ты будешь выглядеть царственно. Жаль, что вчера не смогла пойти с вами.
– Ничего страшного. Финола была очень любезна. – Бетани замялась. – Она ничего не сказала, но знает. Я вижу.
– О чем? – нейтральным тоном спросила я.
– О сроке. – Бетани рассеянно помешивала кофе ложечкой. – У меня уже почти шесть месяцев. Ко дню свадьбы я могу в это платье просто не влезть.
– Ничего, подгонят на последней примерке, для этого та и нужна. Не волнуйся, Бетани, – машинально успокоила я.
Я пила кофе и глядела в окно: на прохожих в стильных шарфах, на элегантную велосипедистку, на пару старичков в фетровых шляпах.
– Холлис знает?
Бетани кивнула:
– Я ей все рассказываю. Обещаю себе держать в секрете, а в конце концов выбалтываю и потом жалею об этом. Каждый раз одно и то же. Наверное, никогда не отучусь.
– Ну не скажи. Поверь, я много от чего отучилась, хотя и не надеялась.
Бетани оставила ложечку в покое и отодвинула чашку.
– Мама сказала, что ты будешь молчать про Колби. Спасибо.
– Не нужно меня благодарить. Не мое дело обсуждать кого-либо.
– И правда, не твое. Но Райан тебе нравится. Ты, наверное, его жалеешь. И напрасно. С ним все будет хорошо.
– Ребенок от него? – тихо спросила я.
Бетани насмешливо улыбнулась:
– А как ты думаешь?
– Думаю, от Колби.
Улыбка ее погасла, ответа не последовало. Да и незачем было. Минуту мы обе молчали. В конце концов Бетани сказала:
– Я люблю Колби. Это ни на что не влияет, но я его люблю.
– А он знает?
– Конечно.
– И что говорит?
– Всякие глупости. Мол, давай поженимся и будем жить у моря в Санта-Круз. Как будто я отдам своего ребенка в государственную школу. – Она хохотнула. – Можешь представить себе, чтобы я вышла замуж за тренера по водным лыжам? У Колби нетденег. Меня никуда не стали бы приглашать. Я бы стала никем.
– Ты бы жила с тем, кого любишь. Отцом своего ребенка. Пришлось бы работать, но у тебя есть высшее образование и связи…
– Эйвери, работая, денег не получишь. В смысле, настоящих. Даже если ты станешь телеведущей, то таких денег, как у Тревисов, Чейза или Уорнера, тебе никогда не видать. Я воспитана жить не как верхний процент самых богатых людей, а как верхняя десятая процента верхнего процента. Я так привыкла. И меньшее меня не устроит. Никто не откажется от такой жизни только из-за любви.
Я промолчала.
– Ты считаешь меня стервой, – сказала Бетани.
– Нет.
– А я стерва и есть.
Я спросила:
– Бетани, а что ты скажешь Райану, когда ребенок родится на два месяца раньше и явно не недоношенным?
– Какая разница? К тому времени мы будем уже женаты. Даже если Райан откажется от отцовства и разведется со мной, ему придется дорого заплатить. Я пригрожу добиться положенного мне по брачному договору через суд. Мама говорит, что Райан предпочтет откупиться, лишь бы его белье не полоскали публично.
Я постаралась, чтобы мои чувства не отразились на лице.
– Ты уверена, что Колби будет молчать? Из-за него не будет неприятностей?
– Нет, я сказала ему, что нужно просто подождать. Как только я получу деньги после развода, мы сможем жить вместе.
На какое-то время я лишилась дара речи. Наконец мне удалось выдавить:
– Какой замечательный план.
Большую часть полета я молчала, охваченная смятением. Заткнув уши наушниками, запустила на компьютере фильм и слепо пялилась в экран.
Любые следы сочувствия или жалости к Бетани улетучились, стоило мне услышать, что предстоящая свадьба – просто способ вытянуть деньги из Райана Чейза. Невеста и ее родители знали, что брак долго не продержится. Знали, что жених – не отецребенка. Они пользовались врожденной порядочностью Райана. Собирались сделать из него посмешище, чтобы Бетани на его деньги могла жить со своим безмозглым красавчиком.
Я такого просто не вынесу.
Боковым зрением я заметила, что Бетани жестом подозвала Холлис и они вместе уселись на диванчике в хвостовой части, где перешептывались минут двадцать сначала тихо, потом все оживленнее, словно обсуждали что-то важное. Похоже, Бетани уже пожалела, что разоткровенничалась, и созналась матери. В какой-то момент Холлис подняла голову и посмотрела мне прямо в глаза.
Точно. Теперь я стала потенциальной проблемой, с которой придется разбираться. Я снова уставилась в экран.
Из-за разницы в часовых поясах в Хьюстонский аэропорт Хобби мы прилетели в одиннадцать утра. Убирая компьютер в сумку, я изобразила радость:
