Никто не любит жирную «звезду», И больше всех она себя не любит. Скажите, магазин где — я приду.
И хотя текст еще требует шлифовки, но второй день сотрудничества приносит песню, которая будет включена в альбом: «No One Likes A Fat Pop Star».
Немного погодя Роб рождает строчку «грустнее не бывал я никогда».
«Потому что так и есть, — говорит он. — Чем я худее — тем грустнее». И разражается хохотом.
«Правда что ль?» — спрашивает Гай.
«Ну да. Я самым худым был в период записи Swing When You’re Winning. Мы тогда ж и „Feel“ написали. И это, наверное, был самый депрессивный период в моей жизни».
«Даже когда мы записывались?» — удивляется Гай.
«Ага!» — уверяет Роб.
«Ну, ты скрывал это очень умело», — говорит Гай.
«Я от двадцати до тридцати лет находился в сильной депрессии. Ничего не улучшалось до… — он обдумывает, потом ухмыляется: — до пары недель назад».
* * *
Роб и Айда ужинают с Гаем и его женой Эммой. Обсуждают все за и против жизни в сельской местности.
«У нас свой лес», — говорит Роб про их Уилтшир.
«Гай захотел топор, — говорит Эмма, вспоминая, что когда-то у них тоже был дом за городом. — А я сказала нет».
«Нет топору?» — спрашивает Роб.
«„Нет“ — Гаю с топором», — проясняет Эмма.
Роб сочувственно кивает. «У меня легкое нарушение координации, — говорит он. — Любой нож меня порежет. Ножницы отхватят палец. Упаковки рвутся. Ящик не могу спокойно выдвинуть — он вырывается. Я никогда не чувствую: так, вот с этого момента вещь ломается…».
Они обсуждают уход за детьми. Эмма говорит, что Гай однажды поменял подгузник.
«Должна сказать, что Роб делает немножко больше», — говорит Айда.
«А мне нравится подгузники менять», — замечает Роб.
«Он не плох, — продолжает Айда. — Хотя робова техника оборачивания пеленкой требует некоторого совершенствования. Но он к делу подходит страстно и энергично, что мне очень нравится».
На пути обратно в студию Роб делает крюк, дабы провести пару минут с Тедди. Она плачет. Он поет ей «Dancing In The Street», потом «Baby I Got Your Money» из репертуара Ol’Dirty Bastard. Она не успокаивается, и он применяет иной прием: «Мы богатые! — увещевает он. — Все отлично! Беспокоиться не о чем!»
* * *
В следующие несколько дней Роб и Гай все время дорабатывают те три песни.
Однажды днем в дверях появляется Айда.
«Хочу тебе показать, что дочь твоя со мной сделала, — говорит она, указывая на какашки на брюках и такого же цвета на футболке. — Она через подгузник, через одежду свою. Я вся в ребенкином говне. А на спине еще рвота какая-то».
«А мы для Тедди чудесную песню сочинили», — говорит ей Роб.
«И как назвали? „Моя какашечная поэма“?» — спрашивает она.
Эта фраза напоминает Робу один эпизод. С папарацци. Как они подловили его в аэропорту LAX, когда он прилетел в Лос-Анджелес перед Рождеством. Фотографии потом опубликовала Daily Mail — среди фото был крупный план его темно-серых спортивных штанов.
«Они объявили, — говорит он, — что на мне детская тошнота».
На самом деле более того — издание это даже в заголовок вытащило: «Не все только рок-н-ролл: Робби Уильямс приземлился в Лос-Анджелессе с женой Айдой и их дочерью Тедди… в штанах с детской рвотой».
Трогательный рассказ о том, что такое отцовство: каким бы богатым, знаменитым и летающим первым классом ты ни был, ребенок твой если захочет на тебя сблевать, то ты никак этому не воспрепятствуешь.