И вот тут он совершил еще одну ошибку, роковую для себя, но оказавшуюся полезной для остальных.
Полностью уверовав в собственную неуязвимость, он забыл об осторожности и часть работы доверил помощникам, не подумав о том, что присущие ему самому качества, такие, йа-пример, как жажда власти, не чужды и остальным. Демоны сумели открыть портал, но им каждый раз приходилось удерживать створки, пока люди находились внутри.
Зур Ган же хотел все увидеть сам, но боялся входить внутрь, понимая, что рискует не выбраться назад. И тогда он открыл тайну ключей Шан Гару...
— И познал на себе все прелести вероломства,— закончила за него Соня.
— Верно. Хотя произошло это не сразу и только после того, как предателю удалось до конца разобраться в магии ключей и подчинить их кольцу.
— Так это его кости восстали из открытого гроба?!
— И вновь ты права. Он соорудил убирающийся невидимый мост, две ипостаси демона поставил у ворота, одного — на страже у храма, а крылатого — с другой стороны Огненной реки. Затем отобрал у них ключи и придал им более привлекательный вид.
— И алтари тоже он соорудил,— добавил Стакул.— Казалось, в катакомбах и впрямь намечаются перемены к лучшему. Шан Гар, похоже, действительно сделал все, чтобы, не уничтожая ключей, сделать их недоступными, тем самым как бы навсегда избавив мир от трона Крови. Он считал, что совершенное таким образом добро искупает все его прежние грехи.
— Ему не следовало прятать истинное обличив демонов, быть может, тогда трон Крови действительно оказался бы спрятан навечно,— вмешалась девушка,— а сотворенного им добра получилось бы чуточку больше.
— Видимо, добрые дела были все-таки чужды его натуре,— подумав, высказался маг, и Стакул кивнул, подтверждая, что согласен со старцем.— А вот вероломство-то проявилось сполна. Вроде бы делая все возможное, чтобы достичь поставленной цели, он подсознательно старался, чтобы она оказалась не достигнутой...
— И преуспел в этом... Так что же делают ключи? — неожиданно спросила девушка.
— Связывают воедино дух, обитающий в теле, с облекающей его плотью,— не задумываясь, ответил маг, прежде чем продолжить рассказ.— Итак, двери захлопнулись, и Зур Ган понял, что оказался в ловушке. Поначалу он еще надеялся, что его просто пытаются вынудить к каким-то действиям, но очень скоро почувствовал, что о нем намеренно забыли, и понял, что его ждет смерть. И тогда он сел на трон Крови и проклял предателя. Трон принял его жертву, забрав остаток жизни чернокнижника и его слуги, чтобы исполнить последнюю волю мага.— Хэлдир вскользь посмотрел на страницы.— Последние строки написаны уже нетвердой рукой. Наверняка умирающий понимал, что ему остались жалкие мгновения жизни, и торопился сделать запись до конца лишь ради того, чтобы те, кто проникнет когда-нибудь в храм, узнали, что он все-таки одержав победу над своими врагами, пусть даже после смерти, но заставил костлявую стиснуть пальцы на шее предателя... Ну? Что вы на это скажете? — спросил он после паузы.
— Мне все видится несколько иначе,— равнодушно пожала плечами Соня.— Подумай-ка сам, зачем он писал о своем предсмертном проклятии? Чтобы показать, как велик он, Зур Ган? И какую чудовищную ошибку совершил Шан Гар, связавшись с ним? Но кому это интересно теперь? Да и где он, Зур Ган? В пыль рассыпался! Одна мантия осталась,— насмешливо заметила девушка.— Тщеславие все это,— убежденно добавила она.— Глупая гордыня.
— Ну, не совсем так,— возразил Север.— То есть, конечно, ты права,— тут же поправил он себя,— хотя я и думаю, что писал он эти строки вовсе не для нас или кого-то еще, а, скорее, для себя... Зато теперь ясно, о каком проклятии говорил перед смертью Шан Гар, и еще ясно, что нам отсюда не выбраться, раз даже Зур Ган не сумел, хотя и знал больше нашего.
Он виновато посмотрел на старца, словно опасаясь, что тот обидится, но Хэлдир лишь кивнул.
— Весьма утешительно,— съехидничала Соня.— Может, нам тоже забраться на трон всем скопом?
— Так оно и есть,— словно не слышал ее слов, подтвердил маг, отвечая Северу.— Запирающее заклинание создано таким образом, что воздействовать на него можно только снаружи.
— Здорово,— хмуро ответила Соня.
Она вдруг почувствовала, что жутко устала. Сил не хватало даже на иронию. Стакул сидел молча, ни единым словом не выказывая своего отношения к тому, что услышал. Сам жертва колдовского коварства, он теперь, на пороге избавления, угодил в новую ловушку и хотя выхода не видел, знал, что по первому слову новых друзей возьмет в руки молот и, если надо, начнет пробиваться сквозь стену... Хэлдир же не слушал, о чем разговаривали его друзья. Он продолжал листать книгу, торопливо пробегая строчки взглядом.
— А дело-то, оказывается, много хуже, чем нам представлялось,— произнес вдруг старец, и все трое вновь уставились на мага, но тот молчал, продолжая читать.
— Что ты имеешь в виду? — как всегда, первой не выдержала Соня.
— У меня есть две новости,— отозвался Хэлдир.— Плохая и очень плохая. Плохая заключается в том, что Шан Гар и с нами сыграл злую шутку. Кольцо, как выяснилось, возвращало демонам свободу воли, и он знал об этом.
— Вот тварь! — не сдержавшись, воскликнула девушка.— Отчего же они просто не убили нас?
— Кто знает? — задумчиво молвил маг.— Может, силы еще не скоро вернутся к ним, а может, и впрямь испугались Саха... И решили убить нас иначе, просто закрыв в храме вместе с троном.
Только тут Соня вспомнила о странном кольце и задумчиво посмотрела на руку Севера.
Почему бы и им не использовать его силу, чтобы вырваться наружу? Впрочем, Хэлдир наверняка подумал об этом намного раньше.
И тут вдруг она вспомнила последние слова старца: «Закрыв вместе с троном...»
— А при чем здесь трон? — тихо спросила она, не зная даже, чего желает больше, чтобы он ответил или чтобы промолчал.
— Это и есть очень плохая новость,— ответил старец.— К сожалению, она действительно очень плоха,— мрачно добавил он.— Мы не доживем до естественной смерти от истощения или жажды. Трон Крови высосет из нас жизнь гораздо быстрее.
Соня, однако, смотрела на него недоверчиво, и старец посчитал нужным продолжить:
— Думаешь, почему Зур Ган поторопился принести в жертву себя и слугу, потратив последние силы на проклятье?
— От безысходности,— не задумываясь, ответила девушка.
— Хорошо, ну, допустим,— не стал спорить маг,— но разве ты не почувствовала очень сильного голода?
— Тоже ни о чем не говорит,— ответила она уже, скорее, из упрямства, хотя и сама, говоря по правде, удивилась.— У нас был очень трудный день — вполне естественно, что все проголодались,— убеждая в первую очередь саму себя, сказала она.
— Э, нет,— возразил Север, вмешиваясь в разговор.— Сегодня — один из самых легких дней, проведенных нами в подземелье.
— Верно,— кивнул Хэлдир,— и могу сказать, что чем меньше сил у нас будет оставаться, тем быстрее они станут убывать.
