– Тебе не холодно? – вдруг прервал свой рассказ Влад, посмотрев на меня.
Ветер усилился, и действительно я стала мерзнуть, но старалась не обращать на это внимания.
– Все в порядке, – улыбнулась я.
– Не в порядке, – нахмурился Влад. – Тебе холодно, Дарья. Идем отсюда. Там кафе? – вгляделся он вверх – на небольшом возвышении метрах в ста от нас находилось кирпичное строение с панорамными окнами, рядом с которым разбили террасу с множеством столиков, которые сейчас пустовали.
– Вроде бы.
– Тогда идем.
Он чуть крепче сжал свои пальцы на моей ладони и повел в кафе. Там мы сели у самого окна, из которого открывался все тот же живописный вид, и заказали ужин и безалкогольный глинтвейн, который принесли в высоких стаканах вместе с макарунами. В кафе было вкусно, тепло и довольно уютно, но мне почему-то показалось, что Владу здесь не особо нравится. Наверное, он привык к более дорогим местам. И следом мелькнула мысль – и к более дорогим девушкам. Однако Влад ничем не дал понять, что его что-то не устраивает. Он продолжал рассказывать – теперь уже про серфинг, и все это время неотрывно смотрел на меня.
– Я говорю сегодня всю нашу встречу, а ты молчишь, – в какой-то момент произнес Влад. – Что-то не так?
– Все в порядке. Мне нравится тебя слушать, – отозвалась я. – Ты кажешься мне человеком с другой планеты.
– Даже так? – Он скрестил пальцы под подбородком. – И почему?
– Потому что мы слишком разные. И, думаю, привыкли к разным вещам, – осторожно ответила я. Не могла же я ему сказать что-то вроде: «Эй, приятель, это ведь просто: ты богатый, а я – нет!» Но Влад и без того понял, о чем идет речь.
– С какой бы человек ни был планеты, он остается человеком, и его чувства – гнев, радость, грусть, нежность – остаются с ним, – серьезно сказал он. – Я не хочу, чтобы тебя что-то смущало, Дарья. И еще я хочу послушать о тебе. Говори!
– Что говорить? – даже несколько растерялась я.
– О себе. Хочу слушать твой голос.
Я рассмеялась. Теперь подошла моя очередь говорить. И я рассказывала ему о себе, о близких, о друзьях. Странно – он говорил о городах, странах и увлечениях, а я – о людях. Но Влад слушал меня с не меньшим интересом, чем я – его.
Мы вышли из кафе, согревшиеся и довольные. И поехали в планетарий, где вместе смотрели потрясающий фильм о том, как создавалась наша вселенная. От этого фильма, который проецировался на купол, захватывало дух – казалось, будто звезды окружают нас, и от реалистичности происходящего кружилась голова. Потрясающий эффект погружения в космос! И… потрясающий человек рядом, держащий меня за руку. Настоящий полет среди звезд и космических тел.
Сможет ли во мне зародиться вторая Вселенная?
Фильм прошел, словно одно мгновение. Когда мы выходили из зала, у меня подкашивались ноги. Казалось, что звезды теперь и в моих глазах. А еще – в сердце.
– Как тебе? – спросил Влад.
– Потрясающе, – призналась я. – Не думала, что это так красиво. Ты, наверное, не так впечатлен, да? Наверное, ты был в гораздо более внушительных планетариях…
– Честно, Даша, я никогда не посещал такие места, – признался Влад. – И удивлен не меньше тебя. Это было здорово.
Последним пунктом нашей поездки была смотровая площадка на небольшой горе, откуда открывался еще один панорамный вид, но уже на вечерний город, сияющий огнями, потом прогулка по полутемной аллее, на которой пьяняще пахло медом. Мы неспешно шагали, разговаривали, смеялись… Узнавали друг друга. И я все сильнее и сильнее чувствовала симпатию к этому парню.
После полуночи Влад привез меня домой. И когда, стоя у подъезда, он решил меня поцеловать, я не сопротивлялась. Он подошел ко мне близко-близко, склонился, взяв за плечи, и осторожно провел губами по моей щеке, словно спрашивая разрешения. Я с быстро бьющимся от волнения сердцем обхватила его руками за шею, давая понять, что не против. И когда его прохладные узкие губы коснулись моих, я поняла, что у меня снова захватывает дух – как в планетарии. Его губы были чужими – пока еще чужими, холодными, но я была уверена, что согрею их своим теплом. А еще я боялась, что сделаю что-то не так – опыт в поцелуях был у меня не такой уж и большой. Но я не могла отстраниться от Влада.
Он делал это уверенно, с напором, и его поцелуй с первых секунд был неожиданно глубоким, властным и очень умелым. Ладони Влада скользили по моей спине, и в какой-то момент его пальцы оказались в моих волосах, сжимая их до легкой боли, что заставило меня вздрогнуть и чуть отстраниться – на расстояние дыхания, но Влад тотчас прижал меня к себе вновь.
– Нет, – прошептал он. – Не уходи.
Одна его рука даже скользнула чуть ниже талии, вторую он держал на моем затылке, не желая отпускать. Поцелуй продолжился и становился все чувственнее, и когда я почувствовала горячее дыхание Влада на своей шее, вдруг разнервничалась, хоть длился этот поцелуй недолго.
– Не съешь ее, – раздался вдруг голос Матвеева. Он только что вышел из машины, припарковав ее напротив дома.
Влад резко отпустил меня и обернулся. Я смущенно прикрыла чуть покалывающие губы тыльной стороной ладони. Матвеев все видел. Это смущало.
– Опять ты, малыш, – процедил Влад сквозь зубы, явно недовольный тем, что нас прервали. Да еще и Клоун!
– Опять я, – не слишком приятным тоном подтвердил Матвеев, закидывая на плечо спортивную сумку. – Можешь поклониться. А лучше иди к дьяволу.
На самом деле он сказал другое слово – хлесткое и некрасивое. И прошел мимо нас, довольно грубо задев Влада сумкой. Кажется, специально. Савицкому это не понравилось, и он рывком скинул сумку с плеча Клоуна на землю. А тот словно того и ждал – тут же повернулся к Владу всем корпусом, готовый дать сдачи в любой момент.
– Не боишься? – тихо осведомился Матвеев, исподлобья глядя на Савицого.
– Тебе что-то нужно? – прямо спросил тот.
Атмосфера накалилась еще больше. И мне стало совсем не по себе.
– Мне? Мне – ничего, – усмехнулся Даня. – А вот тебе явно что-то нужно. Ты просто напрашиваешься. – И он с кривой ухмылкой потер костяшки сжатых в кулак пальцев.
– Нет, это ты нарываешься.
Они стояли друг напротив друга, одинаково злые. И в ночном прохладном воздухе витали напряжение и агрессия. Романтика же куда-то испарилась. А на сумку, валявшуюся на земле, никто из них не обращал внимания.
– Так что тебе надо, малыш? – с хорошо скрываемой яростью спросил Влад. – Бесишься, что я девушку увел? Ну так смирись. Ты ей не нравишься, друг детства. Смирись и проваливай.
Кажется, эти слова еще больше рассердили Даню. Он почему-то взглянул на меня горящими глазами, которые в темноте казались темно-серыми, почти черными, и снова уставился на Савицкого. Я чувствовала исходящую от него ярость.
