– Очень, ваше превосходительство.
– Что нужно делать, ваше превосходительство? Если перестрелять это стадо, я готов выполнить ваш приказ.
– Нет, этого не требуется. Подраньте как бы случайно нашего носильщика, так, чтобы он не мог убежать.
– Понял, ваше превосходительство, – с готовностью отвечает Том, выдавая сразу свое прошлое – охотника за скальпами.
При этих словах он хватает ружье и мгновенно стреляет в несчастного, который падает с перебитой ногой, громко воя. Потом произносит, зловеще усмехаясь:
– Вот вам, Кровавые люди, мясо, какое вы любите. Прыгайте, пойте, ешьте и пейте! Господин развлекается. И никому об этом не рассказывайте, если хотите и в следующий раз получать подарки.
Глава 5
Индейцы, которых охотники давно окрестили «Дурной народ» или «Кровавые люди», как правило, кочевники. Пробовать поселить их на одном месте на такой-то широте и такой-то долготе – бесплодная фантазия.
Кровавые люди ведут свое происхождение от двух племен: одно – из Британской Колумбии, другое – из Юкона. Они кочуют по Скалистым горам, нигде не останавливаясь надолго, бродят в поисках дичи, которую съедают живьем, или в поисках самой лучшей добычи из всех возможных – человека, вкус плоти которого для каннибалов особо притягателен.
Сегодня их встретишь недалеко от истока реки Лайард, месяц спустя они уже на реке Пис (река Мира). На зиму антропофаги идут на юг, к реке Фрейзер и ее притокам, а потом, без всяких объяснимых причин, направляются к Юкону или к Маккензи.
Не поддающиеся никакому влиянию цивилизации, совершенно равнодушные к словам миссионеров, не меняясь ни внешне, ни душевно, самые дикие среди двуногих и четвероногих существ, они перемещаются с места на место, подчиняясь таинственным законам миграции и зову необоримой чудовищной страсти – отведать человеческого мяса.
Остальные индейцы – оседлые, кормящиеся плодами земли, презирают их, проклинают и вместе с тем боятся, как в наших краях боятся возчиков-цыган, которые, проходя через села, хорошенько обчищают чужие дворы.
Но если цыгане ограничиваются в своих кражах пустяками – разорят сад, прихватят курочку или гуся, то Кровавые люди днем и ночью охотятся на человека: поджидают в засаде одинокого путешественника или охотника, нападают, пока ушел мужчина, на семью, расположившуюся в палатке, убивают всех, кто им подвернется под руку, и, как хищные звери, набрасываются на свою добычу, справляя чудовищный пир.
Их страсть так упорна, что ни дети не чувствуют себя в безопасности возле родителей, ни родители возле детей. Достаточно пустяка, несчастного случая, перелома ноги, болезни или смерти близкого человека, и Кровавые люди задушат сломавшего ногу, прикончат больного, съедят покойника, а то пустят кровь ребенку и пируют в окружении пострадавшей семьи, пожирая кого-нибудь из близких. Впрочем, их обычаи напоминают обычаи краснокожих Северной Америки, на которых они и внешне смахивают – те снимают с жертвы скальп и предают несчастного самым изощренным пыткам.
Таковы вкратце дикари, встреченные сэром Джорджем Лесли в самом начале его охоты на бигорна в Скалистых горах.
Когда носильщик-индеец упал, подстреленный американцем, раздались кровожадные вопли; бедняга, попав в руки каннибалов, напрасно звал на помощь.
Несчастный, верой и правдой служивший европейцам, недавно под влиянием канадского священника принявший христианство, напоминает о своей безупречной службе, взывает к белым людям во имя Христа и в качестве последней меры осеняет себя крестным знамением.
– Вот вам, Кровавые люди, мясо, какое вы любите
Сэр Джордж наблюдает эту сцену, чуть усмехаясь и слушая американца, который переводит ему с диалекта душераздирающие жалобы несчастного.
Джо побледнел, взволнованно следит за происходящим, но не выражает своих чувств, как и положено слуге в почтенном доме. Один индеец из племени Дурной народ, похожий на вождя, с отличительным пером птицы дрофы в волосах, крепко собирает в кулак левой руки волосы носильщика, в правую берет нож…
Англичанин поднимает фотоаппарат, похожий на случайно попавшуюся коробку, размером не больше шапки, без треножника, без накидки.
Щелк! Мгновенный снимок в тот момент, когда нож вычерчивает кровавую линию вокруг лба, за ушами, на затылке; на лице жертвы – неописуемое выражение ужаса, гнева, муки и отчаяния. Сочетание столь разных эмоций являло взору нечто пугающее; ни карандаш, ни кисть не в силах этого запечатлеть – только мгновенный снимок.
Люди, расположившиеся вокруг, представляли собой зрелище странное и страшное: каннибал снимал скальп, остальные, наклонившись, положив ладони на колени и высоко задрав головы, оглашали лес громкими криками, от яркого солнца глаза и зубы дикарей сверкали, а спины и руки отливали медью.
– Какая жалость, – проговорил сэр Джордж, – что невозможно сделать цветное фото!
В этот миг ему приходит в голову чудовищная мысль, и он кричит, словно каннибалы могут его понять:
– Остановитесь!
– Кровавые люди, остановитесь! – как послушное эхо повторяет в переводе американец.
Индеец, начавший уже стягивать скальп, замер.
Для несчастного это приказание прозвучало как последняя надежда, ему показалось, что белый господин, перед которым клонили головы власти Камлупса, силой своей авторитета, а может быть и оружия, спасет его от мучительной смерти.
Носильщик, уверенный, что пал жертвой случая, не может даже представить, что произошло на самом деле.
Не теряя времени, сэр Джордж положил на землю аппарат, достал из таинственного ящика круглый предмет пятидесяти сантиметров длиной, тридцати в диаметре; в центре – черная, блестящая, вроде бы эбонитовая трубка с отверстием, в которое с трудом прошло бы яйцо. Сбоку – маленькая слоновой кости кнопка. Больше снаружи нет ничего.
Англичанин вкладывает этот аппарат в руки лакея и объясняет:
Расположившиеся вокруг представляли собой зрелище странное и страшное
– Вам надо только держать это, поворачивая раструбом все время в сторону группы индейцев. Если они поменяют местоположение, вы тоже поменяете направление трубы, так, чтобы она все время была направлена на туземцев. Поняли?
– Да, ваше превосходительство.
– А сейчас продолжайте! – приказал сэр Джордж.
