В коттедже Моури было уже полно народу и дым стоял коромыслом. В прямом смысле этого выражения — похоже, на кухне что-то сгорело, так что даже рядом со входной дверью ощутимо попахивало дымком.
Хозяйка дома, стоя в дверях, энергично размахивала журналом, пытаясь выгнать дым наружу. Позади нее была видна Дайана, тащившая по коридору большой напольный вентилятор.
— А, ну наконец-то! — завидев Клодин, обрадовалась Фиона. — Привет! Чего ты такая закутанная?
Объяснять, что ее познабливает, потому она и надела свитер, Клодин не стала, сказала просто:
— У меня в номере холодина — хуже, чем на улице. Согреюсь — сниму. Вот! — предъявила она пластиковую сумочку с двумя бутылками.
— Поставь их на кухне и проходи в гостиную.
Дайана за спиной Фионы включила вентилятор — он взвыл, как реактивный самолет — и, перекрикивая его, заорала:
— Вот так хорошо?
— Да, нормально! — обернулась Фиона. — Сдвинь только левее, а то кто-нибудь об него запнется.
На кухне, над здоровенной кастрюлей, содержимое которой источало запах бергамота и пряностей, с большими ложками стояли Корделия и Тиш, похожие на двух ведьм — белую и черную.
— Привет, девочки! Вот ликер! — поздоровалась Клодин.
— Привет! Ставь на стол, — откликнулась Корделия. Объяснила, не дожидаясь вопросов: — А мы пунш варим!
Клодин пристроила свою ношу на столе, и без того уставленном бутылками самых разных видов — от бренди и рома до красного вина и вермута.
— Я тебе сегодня самой первой гадать буду — на новенького! — посулила Тиш. — Все про тебя узнаю! — в ее белозубой улыбке мелькнуло нечто вампирское.
Ни малейшей радости при этом известии Клодин не испытала — не потому, что боялась, что карты расскажут о ней что-то лишнее, а просто не верила ни в какие гадания. Но что делать, придется потерпеть, ни к чему обижать человека.
Настроение у нее было куда ниже среднего. Если бы можно было сейчас все бросить и уйти в гостиницу, лечь, согреться и заснуть… но уходить нельзя — женщины могут подумать, что она чурается их общества, обида будет страшная.
Из головы не шли мысли о Ришаре. О Ришаре и о Лейси Брикнелл. Все-таки правильно ли она сделала, затащив к нему эту милую, доброжелательную — и по уши влюбленную в него девочку?
Теперь, задним числом, Клодин чувствовала себя чуть ли не сводней.
Конечно, она знала, что, несмотря на свою репутацию ловеласа, Ришар не из тех, кто способен скуки ради вскружить наивной девушке голову фальшивыми любовными признаниями, а потом бросить ее с разбитым сердцем. Нет, Лейси он действительно увлечен — и увлечен не на шутку. Но понятно же, что из их отношений ничего хорошего не выйдет.
Потому что, как ни крути, а провинциальная студентка — не пара наследнику одного из богатейших людей Франции. А значит, рано или поздно Ришар вернется в Европу — а Лейси останется здесь, в Айдахо…
«Раньше надо было думать, раньше!» — еще раз мысленно обругала себя Клодин.
Все это пролетело в ее голове во мгновение ока. В следующую секунду она уже весело улыбалась Тиш:
— Интересно будет послушать! Может, есть что-то, чего я и сама про себя не знаю?!
Длинный стол в гостиный был уставлен яствами, не имевшими ничего общего с диетой: аппетитные слоеные пирожки соседствовали с кремовым тортом, шоколадные пирожные — с песочным печеньем в форме цветочков. Кроме того, там стояли два пирога с вареньем и блюдо маршмеллоу[34].
Несколько женщин, сгрудившись вокруг журнального столика, что-то сосредоточенно рассматривали. Клодин подошла, привстав на цыпочки, заглянула через головы — оказалось, свежий номер «Плейгерл»[35].
— Надо было все-таки стриптизера вызвать… — мечтательно сказал кто-то рядом — покосившись туда, Клодин узнала Анну Клотвуд.
— Да, а как бы ты его на базу протащила? — вздохнула женщина напротив. — Караульные-то бдят, уже завтра мужу бы все известно стало.
— А если через забор? Или в багажнике провезти? В самом деле, ну что за дела — должны же у нас быть какие-то свои, маленькие женские тайны!
Клодин отошла и присела на диван. Журнал не слишком заинтересовал ее: красивых и хорошо сложенных мужчин разной степени раздетости она за свою карьеру фотомодели навидалась.
Интересно, как бы отреагировал Томми, если бы узнал, что она участвовала в вечеринке с мускулистым мачо-стриптизером? Наверняка посмеялся бы, спросил, кто лучше — он или стриптизер. И она, не кривя душой, ответила бы: «Конечно, ты!»
Ох, как подумать, что сегодня, когда она вернется в гостиницу, его там не будет. И ни завтра не будет, ни послезавтра…
Чтобы немного утешиться, Клодин достала мобильник — позвонить маме, узнать, как там Даффи.
Выяснилось, что очень даже неплохо: с утра мама показала ему, как собирать с куста малину, после чего минут сорок в доме было тихо — ребенок лакомился ягодами, измазал при этом всю мордашку. Днем они ходили в парк, и он играл с детьми; на ночь поел молока с печеньем, а теперь спит. И за весь день ничегошеньки не утащил, не разобрал и не спрятал!..
— Чего у тебя настроение плохое? — закончив отчет, спросила мама.
— С чего ты взяла? Я сейчас наоборот, на вечеринке… Вот, слышишь? — Клодин повернула телефон, чтобы мама могла услышать, как под радостный гомон Корделия и Тиш за две ручки вносят и торжественно водружают на стол огромную супницу, на этот вечер заменившую чашу для пунша.
— Ну, меня-то ты можешь не обманывать! — донеслось из трубки.
— Томми уехал, — жалобно созналась она. — До пятницы, на маневры.
— Ну и что?! Могла бы уж привыкнуть! Раз ты на вечеринке — так нечего киснуть, иди и веселись на всю катушку! — приказным тоном посоветовала мама. — Все, чао!
Словно в продолжение ее слов, перед носом Клодин внезапно появилась керамическая пиала, источавшая пряный парок.
Корделия сияла до ушей.
— Попробуй, как здорово пунш получился!
Клодин осторожно отхлебнула и чуть не поперхнулась: рома и бренди девочки явно не пожалели. Зато хватило всего нескольких глотков, чтобы мучавший ее озноб, словно по волшебству, исчез; казалось, все тело с головы до пят наполнилось жаром.
— Просто напиток богов! — похвалила она, возвращая Корделии пиалу; едва та отошла — сняла свитер и сунула его в угол дивана.
