Книга Фатальное колесо. Третий не лишний - Виктор Сиголаев

Мы явно загоняли себя в тупик.

И «загонялись» сами.

Во-первых, вопреки всем правилам, работали без предварительной разведки. Во-вторых, нарушая инструкции, выдвинулись на объект без элементарной силовой поддержки. В-третьих, с преступным легкомыслием лезли неизвестно куда для борьбы с неизвестно кем.

И этих неизвестных компонентов обнаруживалось все больше и больше.

Но самым корявым было то, что, опрометчиво спланировав прибытие на объект Шефа с Ириной, мы отрезали себе путь к отступлению. Потому что если не успеем разобраться со злодеями или отвалим сами – серьезно подставим товарищей. Можно, конечно, перехватить мотоцикл на Карантинке, но тогда результатом станет потеря темпа и риск остаться без главного фигуранта операции. Богдану явно что-то грозило. Короче, куда ни кинь – всюду клин. Такой бардачной оперативной работы Контора, наверное, не видела со времен Феликса Эдмундовича.

И всему виной – ваш покорный слуга. Впрочем, как всегда.

Остается одно – продолжать переть буром. Вперед и с песней! Теперь пускай «нас вывозит Авось». Плюс ко всему прочему, появился еще и спортивный интерес – взыграло любопытство по поводу того, что, в конце концов, тут происходит. Что за кипиш вообще? Иными словами, странным нам показался тот факт, что возможная экзекуция бандитского обидчика так сильно растянута во времени. Да еще и с привлечением такой массы народу.

Да-да. Мы обнаружили еще с десяток бандюков на стройплощадке перед зданием. И рядом с ними пяток разномастных автомобилей, от пафосной «Победы» до новомодной «копейки», перекрашенной в солидный вороненый цвет.

Здесь что, слет нелюбителей Вуйчика? Готовится помпезное мероприятие по его демонстративному распятию? Или просто заставят негодяя публично просить прощения перед всей городской аристократией помоек? И главные события, что любопытно, планируются или уже происходят именно на крыше новенького четырехэтажного здания, судя по световым бликам на кровле и задранным головам охранников снизу.

Мы с Козетом как мирные курортники дружно валялись на брюхе за разрушенным бруствером береговой батареи и с некоторой оторопью наблюдали за странным ночным карнавалом. Подобрались мы очень близко, до торца здания метров семьдесят-восемьдесят по прямой, плюс мы оказались чуть выше нулевой отметки, где-то на уровне второго этажа. И все равно ничего не понятно.

Не сговариваясь, мы уставились друг на друга. Надо что-то решать.

Сан-Саныч чиркнул правой кистью себя по плечу, потом двумя пальцами показал себе на глаза, а затем…

А затем я, вздохнув, ухватил Козета за орган жестикуляции и припечатал его к грунту.

– Словами, Саныч. Словами говори, – произнес я не очень громко, но и не шепотом. – У нас прибой за спиной, слышишь? Там очень много соленой и очень шумной воды. Быстрее твои размахивания заметят, чем услышат наш разговор.

– У них все боссы на крыше. – Не смущаясь ни на мгновение, Козет легко переключился на вербальную связь. – Или где-то на этажах. Вход в здание один, со стороны моря, и он контролируется всей этой толпой. А вот с противоположной стороны дома наверняка никого нет. Во всяком случае, нам не видно. А еще там гораздо темнее: и освещения нет, и холм нависает. Ты понял?

– Даже если там нет черного хода, никто нам не запрещает проникнуть в корпус через окна, – подхватил я его мысль. – Только действуем так: я иду впереди, а ты сзади и чуть справа, используй тень холма. Если будут неожиданности, вмешаешься.

– Пошел!

А и правильно. Чего рассусоливать?

Я перевалился через бруствер и, стараясь держаться ближе к холму, заскользил вниз по склону. Тут и там светлели кучи строительного мусора, поэтому сливаться с ландшафтом было несложно. Козета, как и ожидалось, было и не слышно, и не видно. Это его излюбленное состояние.

Последний десяток метров до здания я просеменил чуть ли не на цыпочках, метнулся к стене и прижался к ней спиной. Прислушался. За углом слышались обрывки голосов – явно какой-то треп не по делу: тачки, бабы, махаловки. Ночные гости беззаботно чесали языками, время от времени по-лошадиному всхрапывая в приступах веселой ржачки. Не особо-то и таятся эти ниндзя, хотя следует признать – шумят все же умеренно. В смысле, могли бы и громче. Это они могут.

С задней стороны дома действительно было темнее. Склон холма подступал к стройке почти вплотную. И мусора, между прочим, гораздо больше. Там, где резвятся странные полуночники, и асфальт уже положили, и вагончики размещены аккуратными рядками. Типичная показуха для строительного начальства. А сюда тупо сбрасывают мусор прямо из окон. И окна, кстати, как я гляжу, уже застеклили, ни одного зияющего проема. И вообще они начинаются только со второго этажа. Первый же, чуть притопленный ниже нулевой отметки, фактически был полуподвалом – слепым и глухим. Это плохо.

Здание не очень большое. По длине – как наш бассейн возле Дворца пионеров, значит, метров пятьдесят всего. Я прошел до следующего угла и вновь прислушался. Вода где-то льется: уже сантехника в подвале прохудилась? Быстро что-то. Не успели еще и акты подписать.

Стараясь соблюдать все возможные меры предосторожности, аккуратно выглянул наружу.

И замер в оцепенении.

Осторожность на этот раз не помогла. И вода лилась не в подвале, ни при чем здесь акты. Всего в метре от меня справлял естественные надобности прямо на свежеоштукатуренную стену огромный тип неприятной наружности. А самое неприятное в нем было то, что в тот момент, когда я выглянул из-за угла, он в свою очередь повернул свою массивную лысую башку ровнехонько в мою сторону. И тоже замер от неожиданности, не прекращая, что примечательно, журчать своими низкоэкологичными токсинами.

Упс! Нежданчик.

Дальше по направлению вдоль торца здания за плечами безобразника виднелась группка его единомышленников, численностью в три экземпляра. И тоже не из разряда карликов. Меня, надо полагать, они пока еще не видели – больно массивен был их дружок, орошающий окрестности своим нектаром.

– Э-э-э, – в замешательстве произнес гигант, чувствуя, с одной стороны, приближающееся облегчение собственного нутра, а с другой – некоторую дисгармонию в связи с появлением нежданного свидетеля отправлений его деликатных потребностей.