Книга Проклятое золото храмовников - Валерий Елманов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
А уж когда Матрена Тимофеевна заприметила окровавленную руку Сангре (у самого крыльца он протер ее снежком, но кровь продолжала сочиться), она и вовсе засуетилась, захлопотала подле. Мол, у нее как раз сидит знахарка, коя вот уже с месяц лечит ее, изгоняя своими травяными настоями камчук.[40] Правда, лечение движется туговато, камни из брюха выходить никак не хотят, зато ворочаются, периодически вызывая сильные боли, на что она не преминула пожаловаться. Дескать, ныне вроде как утихло, а вчерась цельный день страдала и ежели дальше так продолжится, она не токмо не отдаст неумехе обещанную вторую гривну, но и потребует вернуть первую, выданную вперед.
Петр глазам своим не поверил, когда на пороге появилась… Заряница. Та тоже остановилась как вкопанная, не понимая, как он тут оказался.
– Ну и чего застыла-то? – набросилась Матрена Тимофеевна на девушку. – Мое-то снадобье и подождать могет, опосля заваришь, а у него вишь раскровенилось. Не ровен час, антонов огонь приключится, яко у моего Васюка. Эй, Басена, где ты там? – окликнула она одну из дворовых девок и едва та появилась в дверях, принялась деловито распоряжаться. – Тряпиц чистых сыщи, но первым делом воды сюда принеси. И чтоб мигом, одна нога здесь, а другая… – девица, торопливо закивав, улетела.
– Она у меня шустрая, – успокоительно заметила боярыня. – Чичас все спроворит. А гдей-то ты так, милок? – Сангре замялся, не зная что сказать, но она понимающе махнула рукой. – Да ладно, можешь не сказывать. Сама зрю, на кулачках с кем-то бился. Я ить таковское, когда Васюк мой жив был, сколь раз видывала-перевидывала, не ошибусь. Но его лечбу я девкам не доверяла – завсегда сама перевязывала. Он у меня тож бедовый был, ершистый, страсть. Чуть чего не по ндраву, враз в кулачки.
– И красивый поди, в матушку свою, – с улыбкой предположил Петр. – Наверное, все девки в Твери по нему сохли.
– Да не без того, – гордо подбоченилась она, но тут же горестно посетовала: – Все самую достойную для него выбирала, что б и нравом тихая, и ликом пригожая, и телом сдобная, крупитчатая, да чтоб из роду древнего, дабы чести не уронить. Вот и довыбиралась, без внуков осталась… – она пригорюнилась.
– Кто ж знал, что он так скоро этот мир покинет, – попытался утешить ее Сангре. – А с другой стороны как иначе-то поступить. Приглядеться-то к невестке будущей непременно нужно, а то введет сынок в дом овечку, а через месячишко-другой глядь, а у нее волчьи клыки показались. И стал бы он всю жизнь с такой мыкаться.
– Истинно, истинно! – обрадовалась старуха и всплеснула руками. – Надо же, такой молодой, а речешь как есть правильно, – и она спохватилась. – Ой, да что же я! Нешто окромя взвару мне и попотчевать гостя нечем. Счас, милай, повелю, чтоб и стол накрыли, и вишнячок заветный достали. Осталось у меня чуток от покойного Лукича. Все одно: не тащить же его с собой в монастырь. А вишняк славный, стоялый. У меня таковских новин, чтоб мед варить, не принято. Правда, хмелем приправлен, каюсь, но годков десять, не мене, в леднике пролежал, не стыдно и самого Михайлу Ярославича угостить. Да и к медку всего в достатке имеется, не хуже чем у прочих. Счас и поснедаем, чем бог послал, – и спохватилась. – Да что ж Басены-то до сих пор нет. Вот и хвали окаянную. Ну-ка, пойду, потороплю.
Оставшись наедине с Заряницей, робко присевшей на лавку, Петр, дождавшись, чтобы утих доносившийся до них из сеней громкий голос боярыни, и, улыбнувшись, произнес:
– Ну, здравствуй, красавица. Тебя-то каким ветром в Тверь надуло?
– И тебе поздорову, Петр Михайлович, – смущенно улыбнулась девушка. – А я туточки покамест проживаю.
– У боярыни?
– Да нет, – поправила Заряница. – Чуток подале, у боярина Кириллы Силыча. Спаси его господь, приютил нас с братцем. Меня в услужение взял, в стряпках я у него ныне. И домишко выделил, не побрезговал.
– Сменила, стало быть, место жительства, – кивнул Сангре. – Ну что ж, дело хорошее. Почти горожанкой стала. Теперь гляди не загордись. Хотя… выглядишь ты не сказать, чтоб ах. Впрочем, оно и понятно. Судя по твоим заработкам, – припомнились ему слова Матрены Тимофеевны насчет гривны, – ты в золоте не купаешься. А чего ж тогда обратно не возвращаетесь?
– Да я бы и рада, но братец мой, Горынюшка милый… – и она не договорив, осеклась, помрачнела, но, взяв себя в руки, продолжила: – На сече его подранили тяжко. Саблей по хребту угодили. Нельзя было шевелить. А ныне куда, ледополье на носу. Да ништо, проживем как-нито.
– А сейчас брат-то на ноги встал? – уточнил Сангре.
– Когда хребет задет, тута один господь на ноги поднять в силах, – тяжко вздохнула девушка. – Хорошо хоть руки ожили. А с постели ему один токмо путь, в домовину. Я ить чего тута. С прокормом-то у нас, слава богу. Боярин милостив, не голодаем. Но мне серебрецо надобно, чтоб травок прикупить, да боли у Горыни хошь чуток утишить. Силов нету на его страдания глядеть. Он, конечно, терпит, виду не подает, токмо ночью стонет, когда мыслит, будто я сплю, да и то тихохонько, чтоб не разбудить. А я лежу и тоже плач в себе давлю, чтоб не услыхал. Так и лежим с ним, полеживаем кажную ночь до самого утра. А к Кирилле Силычу с просьбишкой о гривенках идти стыдоба. Он и без того нам добра излиха сделал. Еще помыслит, чего доброго, де, дали курочке гряду, а она норовит весь огород охапить.
– А зачем покупать-то? Ты ж сама травница.
– Имелись у меня таковские, да все вышли. Была б весна, сызнова насобирала, а зимой я что могу?
Вошедшая Басена прервала их разговор, принеся ушат с водой и ворох тряпок. Заряница принялась промывать и бинтовать руку. Едва холопка вышла, как Петр, прикинув все, решительно сказал:
– Как я погляжу, со сбором средств в благотворительный фонд раненым у тебя дела движутся не ахти. Сдается от тебя ныне осталась половина, а ведь в Липневке ты имела приятные округлости во всех местах. Давай сделаем так. Сейчас времени нет, боярыня вот-вот зайдет, к тому же у меня…
Он поморщился. Загружать Заряницу своими проблемами, когда у нее и без того хлопот полон рот, не хотелось, но и пояснить, почему не может с нею встретиться ни сегодня, ни завтра, надо, а то подумает чего доброго, что зазнался и всякое такое.
– Понимаешь, – промямлил он, – неотложные дела имеются… Надо вначале друга из беды выручить.
– Улана Тимофеевича?! – испуганно охнула девушка. – А что с ним?!
– Да ничего страшного, – отмахнулся Петр. – В гостях он пока… у того боярина, что нас в Тверь вез.
– У Ивана Акинфича? – уточнила Заряница и, дождавшись утвердительного кивка, всплеснула руками. – Так ты, выходит, длань-то свою тамо зашиб, об его холопей, – догадалась она.
– Вот еще! – самодовольно фыркнул Сангре. – Бери выше: к самому Акинфичу приложился.
– Ох и бедовый, – покачала головой девушка и было непонятно, чего в этих словах больше: то ли восторга, то ли упрека. – А ведь его хоромы по соседству с теремом Кириллы Силыча, – сообщила она. – А домишко, кой нам боярин выделил, и вовсе подле частокола, кой боярские дворы друг от дружки отделяет. Так его собаки, не поверишь, столь брехучие, что…
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Проклятое золото храмовников - Валерий Елманов», после закрытия браузера.