Равна задержала дыхание и вышла из теней, сделав вид, что поднялась на рампу совсем недавно.
– О, Равна, привет. – Эйвин закончил обход аудитории, на которую учебник произвел удручающее впечатление, и направился к Равне, жестом указав на Тимора с Белль. – Ну вот, у меня, кажется, конфисковали мое рабочее место… пойдем поговорим?
– Конечно.
Со времени падения Равны Эйвин оставался с ней в дружеских отношениях. Впоследствии его манеру переняло большинство самозваных медицинских исследователей.
– Для начала мы хотели бы подновить и отремонтировать как можно больше гибернаторов, но руководства, заложенные в их память, практически бесполезны. Пока что нам не удалось найти ничего более приличного и упросить корабль заняться ими самому, хотя, казалось бы, анабиоз – технология такая древняя и примитивная…
Хе-хе. Это прозвучало почти как цитата из ее речи. Из той ее части, которой так и не суждено было достичь ушей аудитории. Не Невил ли ему это нашептал? Она внимательно пригляделась к Эйвиновой команде. Все старательно штудировали учебник.
Ну что ж.
– Эйвин, ты совершенно прав насчет руководств. Здесь, Внизу, они не могут сами устранять поломки. С другой стороны, у «Внеполосного-II» накоплены колоссальные объемы информации о технологиях холодного сна. Если бы ты разработал поисковый список с учетом найденной в руководствах информации и скормил его кораблю…
– Ты что, собираешься нам помогать? После всего?..
Равна кивнула:
– …то вам останется принять очень важное решение: с каким уровнем медицинского риска вы согласны примириться? – Ее взгляд почти помимо воли сфокусировался на терминале по другую сторону рампы, за которым устроился Тимор.
– О… – Эйвин, казалось, проследил ее взгляд. – О, я помню, что именно по соображениям риска ты хотела наложить вето на подобные исследования. – Он еще несколько минут смотрел на Тимора Ристлинга. Тот увеличил диагональ экрана – надо полагать, затем, чтобы Белль удобнее было наблюдать за его действиями. Старания мальчишки пропали втуне, поскольку четверка давно уже свернулась клубками под его стулом и дрыхла без задних лап. Тимор не обращал на это внимания, всецело поглощенный работой. Это была не обычная игра, а нечто гораздо более простое. Равна видела, как точки-маркеры заполняют плоскость ровными рядами. В нижней части окна прокручивались выражения, напоминавшие синтетический машинный язык, – они состояли из трехбуквенных аббревиатур и численных операндов.
– Кажется, он написал двоичный счетчик, – вежливо заметил Эйвин. – Грустно, когда человеческий разум вынужден себя занимать столь примитивными задачами. – Эйвин оглянулся на Равну. Ей показалось, что в следующий раз он дважды подумает, прежде чем прокомментировать действия Тимора.
Она улыбнулась:
– И ты, добрый Эйвин, сочувствуешь свергнутой королеве?
– На самом-то деле мне жалко себя и… – Он ткнул пальцем в своих друзей, корпевших над первым разделом учебника для «чайников». – Это пустая трата времени.
Даже в отсутствие дневного света северная зима проявляла себя во времени. В околополуденные часы сумерки становились ярче, а в ясные ночи от горизонта до горизонта развертывался ослепительный плащ северного сияния, переливался и дрожал, ежеминутно меняя форму. Луна вертелась вдоль горизонта в десятидневном своем цикле. Зимние бури налетали каждые три-четыре дня; некоторые длились часами, другие – беспрерывно перетекали друг в друга. Многие здания завалило снегом так, что от них остались бесформенные холмики; расчищались только те улицы, свобода передвижения по которым была крайне важна.
Нижняя часть корпуса «Внеполосного-II» тоже утопала в снегу. Остальные же элементы, от обшивки до аркообразных веток ультрадвигателей, отливали зеленым в любом свете, какой на них попадал. Вокруг главного входа постоянно кто-то ходил, поэтому там было относительно утоптано. Дважды в десятидневку Невил устраивал конференции в Новом Приемном Зале, и день ото дня Дети группы Эйвина в сопровождении добровольцев не покладая рук работали, пытаясь привести в чувство автоматику. Одна группа даже сумела вернуть к жизни зависший на орбите планеты контейнеровоз Детского модуля. Невил по этому поводу закатил большую пирушку, и Равне пришлось признать, что достижение и впрямь значительное. Спутник, в общем-то, представлял собой ком хлама, но еще мог функционировать как удаленный сенсор и радиомаршрутизатор.
Исполнительный Совет больше не собирался, и его бывшие члены работали порознь. «Холодная Долина» Щепетильника напрямую не пострадала от переворота Невила, хотя объяснялось это достаточно просто: к моменту заварушки все нужные симуляции уже были проделаны, а необходимое для эксперимента оборудование – размещено в Долине. Щепетильник не скрывал тревоги о будущем, но продолжал сотрудничать с Невилом и Древорезчицей. Радиомаршрутизатор на орбите существенно облегчил ему работу.
И десятидневку за десятидневкой Равна, Йоханна и Странник двигали вперед свой маленький заговор, родившийся на втором этаже коттеджика.
– Это лишь вопрос времени, – говорила Йоханна, – потому что с каждым днем Невил теряет поддержку. Так говорят программы Равны, и это я вижу сама, поговорив со Щепетильником, Бэнки и Ларсндотами. – Она оглянулась на Странника, чей энтузиазм явно показался ей недостаточным. – Ну что с тобой такое?
– Ну, кто-то же должен уравновешивать ваши настроения. – Странник растянулся в разных позах на огромном ковре Равны. По его словам, ковер был истинным шедевром народного творчества Озерного Края. Тремя мордами Странник внимательно изучал переплетавшиеся пейзажи. – Я согласен с проекциями Равны. Я восхищен тем, что ей удается шпионить за Невилом.
Равна усмехнулась:
– О да! Формально отказавшись от суперпользовательских привилегий, я получила больше удовольствия, чем могла себе вообразить.
– Я также искренне восхищен тем, каким превосходным политиком оказался кое-кто из моих друзей, – я не про тебя, Йоханна, ты остаешься в статусе Дрянной Сумасбродки.
Йоханна нахмурилась:
– Ну, мы уже крепко выучили, что этот гонд… что Невил проявил себя как превосходный… э-э… гражданский лидер. Вот видишь? Я умею быть учтивой.
– Но не можешь же ты считать меня превосходным политиком! – отозвалась Равна. – Я не сумела бы ничего провернуть без подсказок «Внеполосного-II». Если бы попыталась, то наверняка не удержала бы язык за зубами. И потом, Эйвин Верринг и ребята действительно работают как… псы. Я не хотела бы их дурачить.
Странник закивал:
– Да, мне это известно. С момента переворота ты сделала для них много хорошего. Гораздо больше, чем Невил.
– И они это тоже знают! – сказала Йоханна.
Невил откомандировал нескольких старших Детей следить за исследованиями. Это были его доверенные лица, в прошлом – ученики старших классов Высокой Лаборатории. Хватило их едва на десятидневку; дружки Невила не пожелали мириться с накладываемыми кораблем ограничениями. Ганнон Ёркенруд, например, провел там меньше дня, пытаясь «умилостивить» «Внеполосный-II», – так он сам охарактеризовал свою деятельность. Когда Тимор попытался дать ему совет насчет методов доступа к данным, Ганнон вспылил и чуть не ударил его. Кончилось дело тем, что Ганнон признал свое бессилие и ушел мрачнее тучи.
