— Там вроде и так все понятно, — прокомментировал Виктор.
— Да не все там понятно, и там, и там. Слишком много интересов сошлись в одном месте и в одно время, и если раньше было понятно, то сейчас там полный вакуум, — сказал Ахмет.
— Может, замешаны Милны? — предположил Эльхан.
— Да кому эти малочисленные придурки нужны? Первые разбежались по лесам, — поморщившись, ответил Ахмет и добавил: — Там патриотов, конечно, хватает, которые раньше всех на удобрение идут, но много и истинных Ханотов уже погибло. Там и два Хана сложили головы, а Ивори не втягиваются в войну, предпочитая истреблять нас, иногда используя наших же воинов. Мы должны помешать их победе, особенно на информационном фронте. Это в общих чертах, завтра расскажу тактические шаги, — закончил Ахмет и закрыл глаза.
Дальше они ехали молча, и каждый думал о своем.
Эльхан поймал себя на мысли, что больше не думает о России, как о чем-то своем, о чем-то, что не хотелось разрушать. Вообще-то, он и не думал о ее разрушении, а думал о том, чтобы Ханоты жили и дальше в России единым сильным родом, без Ивори и Милнов. Мысль о последних почему-то опять вызвала у него неприятные ощущения. Эльхан был возбужден предстоящей операцией, боялся он не столько умереть в бою, сколько не выполнить задание, навредив тем самым всему роду. Закрыв глаза, слегка покачиваясь в несущемся вперед вагоне, Эльхан от возбуждения впал в состояние Ки Айки, о котором он слышал от Темира. С давних времен настоящие воины Ханоты перед важным боем впадали в такое духовное состояние, в котором безмятежность воина граничила с бессознательным. В Индокитае это называлось медитацией, в Японии — Ки Айки, а на Руси — состояние хмеля, то есть безмятежность «под хмельком». Так или иначе, Эльхан был уже далеко от этого поезда...
...Он бежал быстро, словно гепард за добычей. Как ни странно, но это был красивый современный чистый город, будто явившийся из недалекого будущего. Через мгновение, Эльхан понял, что он бежит не за кем-то, а от кого-то. Сил и энергии было столько, что он мог перепрыгивать автомобили известных ему марок, но ранее не виданных моделей. Чувствуя спиной приближение опасности, Эльхан прибавил ходу, прикинув, что бежит уже, вероятно, со скоростью, превышающей тридцать километров в час. Ощущение было странным, но чувство опасности перекрывало все, поэтому оставалась только одна мысль — бежать. Приближающиеся звуки становились все громче, и вот-вот что-то должно было уже поймать его. Изо всех сил оттолкнувшись от крыши автомобиля и преодолев метров десять в воздухе, Эльхан оказался на крыше небольшого магазинчика. Обернувшись на мгновение, он увидел что-то летящее и несколько человек в странной одежде, бегущих за ним. Эльхан успел заметить, что это странный город, словно из будущего, в котором он точно никогда не был. Через секунду Эльхан, разбежавшись, прыгнул с крыши в сторону соседнего здания, которое находилось метрах в пятнадцати от него. Словно в замедленной съемке, он перелетел это расстояние, видя, как медленно приближается окно соседнего дома, и резко влетел в него, выбив вместе с рамой, словно она была из пенопласта. Стекло рассыпалось на мелкие пластмассовые шарики, совсем не причинив вреда Эльхану. Оказавшись внутри какой-то комнаты со странной мебелью, Эльхан ринулся было внутрь квартиры, но резко остановился возле большого зеркального шкафа. Его бег остановил не шкаф, а зеркало, точнее, отражение в зеркале. Эльхан вдруг увидел себя... или человека, очень похожего на себя, но моложе и другого, и, что самое странное, у него были ярко-синие глаза.
Секунду спустя Эльхан уже бежал дальше — через очередную комнату к окну, которое проскочил, словно оно было сделано из бумаги. Когда он оказался в воздухе, время опять остановилось, как в замедленной съемке, а потом стало бежать все быстрее и быстрее, утягивая его куда-то в темноту...
...Вздрогнув, Эльхан открыл глаз и понял, что сидит на полу в вагоне поезда. На него удивленно смотрели Виктор и Ахмет. После нескольких секунд молчания последний спросил:
— Все в порядке, Эльхан? Ты кричал сейчас!
— Да, все хорошо, — ответил Эльхан, усаживаясь на свое место. Дальше они ехали без происшествий, только Эльхан не мог ответить себе на несколько вопросов.
«Что это со мной было? Сон? Почему тогда я все чувствовал? Почему я бежал? От кого я бежал? Где это было? Почему в отражении не я? Почему другой цвет глаз?» — все спрашивал и спрашивал он себя.
По приезду в столицу Австрии Эльхан, Виктор и Ахмет встретились в большом доме с еще несколькими Ханотами, которые должны были участвовать в операции. Эльхан понял, что готовилось что-то давно, но точная информация появилась только вчера. Из плана операции стало понятно, что утром от полицейских они получат информацию о перемещении делегации русских, и, когда станет известен адрес прибытия, необходимо будет дождаться выхода человека и уничтожить его вместе с полицейскими и возможными очагами сопротивления. Так как действие произойдет в городе, и времени будет мало, чтобы добиться стопроцентного успеха, огонь должен быть шквальным. Находясь в военном лагере в Сирии, Эльхан научился стрелять практически из всех видов оружия, поэтому в его обязанности входил выстрел из ПТУРа для полной уверенности в успехе операции. Потом было обсуждение деталей операции отхода, которые Эльхан уже не воспринимал, так как понял свои действия в завтрашнем мероприятии и поэтому практически уже отсутствовал.
За последние сутки с ним столько произошло, так много информации необходимо было переварить, что ночью он долго не мог заснуть. Эльхан даже не подозревал, что в это время в Москве, по крайней мере, еще несколько человек так же не могут заснуть. Андрей, который только что получил звонок от Владимира о предстоящей командировке. Владимир тоже долго не мог уснуть перед важной поездкой, и Николай
Николаевич, который почему-то боялся приближения чего то, но чего не знал, поэтому не хотел засыпать...
* * *
— Время пришло.
— Я знаю. Хочу все забыть.
— Ты же знаешь, что все забудешь, только предчувствия не будут покидать тебя.
— Я знаю.
— Каков твой выбор?
— Как ты можешь спрашивать, каков мой выбор? У меня нет выбора.
— Ты же знаешь правила. Так кто?
— А-а-а.
— Твой выбор... Андрей или Владимир?
— Стой, ты же забрал у меня жену...
— Это не твой выбор, ты же знаешь. Один должен уйти... один должен уйти...
— Не-е-е-т...
— Можешь уйти ты, тогда они останутся... выбирай...
— Ты не едешь с «первым», садись в ту машину, — приказал Владимир Андрею, указав на машину сопровождения. Тот хотел спросить: «Почему?», но, увидев взгляд Владимира, вспомнил, что вопросы в таких случаях не задаются.
— Хорошо, — коротко ответил он и пошел к другой машине, провожая взглядом Владимира, который садился в лимузин, где уже находился президент.
Подъезжая к назначенному месту, две машины из кортежа повернули на другую дорогу, отделившись от основного потока. Это озадачило Андрея, потому что в одной из этих машин ехал президент.
