Книга Заговор Людвига - Оливер Петч

Кровать в старом лодочном сарае скрипела и трещала, стоило лишь шевельнуться. Она была настолько узкой, что Стивену постоянно приходилось следить за тем, чтобы не свалиться самому или не столкнуть Сару. Кроме того, в сарае пахло лежалой рыбой.

Лукас смотрел в гнилой потолок и, несмотря на дождь и последние события, старался успокоиться. Алоиз дал им ключ от старого сарая в порту Прина. Когда они спрятали машину в соседнем гараже и рассказали дяде Лу о том, что произошло в музее, старик отправился с Алоизом в какую-то пивную, чтобы пересказать ему свою, подправленную, версию произошедшего. А Стивен с Сарой укрылись в этой покосившейся хижине и надеялись, что убийца их не найдет. Но всякий раз, когда хлопали ставни, букинисту казалось, что одноглазый гигант сейчас заглянет в окно.

Но хуже всего были воспоминания, они молниями вспыхивали в сознании.

Перед глазами вновь и вновь возникала объятая огнем вилла. Слышался треск пламени и пронзительные крики матери из библиотеки. Стоило закрыть глаза, и он видел перед собой девочку с белыми косами, которая пыталась расцарапать ему глаза. Но всякий раз, когда Стивен пытался рассмотреть ее черты, образ ускользал, оставляя за собой лишь пустоту.

Проклятые видения! Зачем вы вернулись?

– Тоже не можешь уснуть? – пробормотал букинист, проворочавшись добрую вечность.

Сара резко приподнялась.

– Благодарю за вопрос, – проворчала она. – Мне сегодня повстречался полоумный маньяк в противогазе. А когда закрываю глаза, я вижу перед собой труп господина Хубера в луже крови. Не говоря уже о полчищах блох в матрасе… Ты прав, я тоже не могу уснуть.

Стивен вздохнул и включил старую лампу возле стола. Повернулся к Саре. Ее волосы были растрепаны и еще не высохли после ливня, в них запутались мелкие листки. Букинист некоторое время молча ее рассматривал.

– Мы до сих пор не знаем, кто этот великан, – проговорил он задумчиво и провел рукой по ее волосам. – Во всяком случае, он не из Хранителей, теперь это ясно. Может, это он преследовал нас на зеленом «Бентли»?

Ветер с силой рванул ставни, и дождь, как мокрой тряпкой, хлестнул по доскам сарая. Сара вздрогнула, потом дрожащими руками взяла мятую пачку, оставленную возле кровати, и закурила.

– Понятия не имею. Может, и так. А может, это какая-то третья сторона, нам еще не известная… Или это друзья Альберта Цоллера наблюдают за нами?

– Ты все еще считаешь, что он причастен к убийству твоего дяди? – Стивен покачал головой. – Это исключено. Он спас нам жизнь своим номером в музее! Нам следовало бы поблагодарить его.

– И все же… – Сара тяжело вздохнула. – Что-то с ним не так. Дядя Пауль знал Цоллера! Почему он не обратился к нему за советом, раз уж дядя Лу так осведомлен о жизни Людвига? Вместо этого он отправился прямиком к Хранителям.

– Но потом, видимо, что-то пошло не так, – задумчиво произнес Стивен. – Этот господин Хубер говорил, что связь с профессором резко оборвалась. Зато профессор пришел ко мне, потому что ему понадобился материал по расшифровке скорописи…

– Черт! – Сара сердито затушила сигарету об изголовье кровати и швырнула на пол. – Я уверена, дядя знал, что делать с этими балладами и числами! У меня такое чувство, что чем больше мы узнаем, тем меньше понимаем.

– И тем выше риск самим лишиться жизни, – пробормотал Стивен. – Что бы за этим ни крылось, не надо было мне ввязываться.

– Стивен, черт возьми! Пойми, наконец! – Сара посмотрела ему в глаза. – Наш единственный шанс – это решить загадку! Или ты хочешь объяснять полиции, что произошло в музее?

Стивен схватился за голову. Его вновь захлестнула волна воспоминаний.

– Просто я не знаю, сколько еще смогу выносить это. Ощущение такое, словно что-то рвется из меня наружу… – Он помолчал, после чего добавил: – Что-то темное, скрытое глубоко во мне. Это гораздо хуже, чем кошмар в музее. И это как-то связано с чертовой книгой! Мне иногда кажется, что я и сам схожу с ума, как Людвиг.

Очередной порыв ветра сотряс хлипкие стенки сарая. Ветер свистел сквозь щели в ставнях. Для Лукаса звук был подобен детскому плачу. «Будто ребенок зовет родителей, – подумал букинист. – Родителей, которые давно мертвы».

Сара наклонилась к нему и легонько поцеловала.

– Стивен, что бы это ни было, ты можешь рассказать мне, – прошептала она. – Я, конечно, не психотерапевт, но выслушать могу не хуже доктора Фрейда. – Она попыталась улыбнуться, потом вновь посерьезнела. – Это как-то связано с твоим приступом в зале? С тем странным ступором? Ты говорил что-то про огонь и библиотеку. И про чайный домик… Что за домик, Стивен?

Букинист покачал головой.

– Это… было так давно. Мне было тогда всего шесть… Едва ли я смогу вспомнить.

– Попытайся.

Лукас тяжело вздохнул.

– В общем-то, свое детство я помню лишь с того момента, когда мы перебрались в Германию, – начал он неуверенно. – Мы поселились в Кёльне, в квартале Мариенберг, на большой вилле, принадлежавшей прежде маминым родителям. Отец был просто влюблен в их библиотеку, собранную еще в эпоху грюндерства. Я тоже. – Стивен закрыл глаза на миг. – У меня до сих пор перед глазами эти высокие стеллажи, стремянка, по которой можно было взбираться к верхним полкам, старинные картины на стенах, пыль в лучах солнца… – Он взглянул на Сару и снова вздохнул. – Я оказался в новой стране, у меня еще не было друзей. В доме, среди высоких комнат и коридоров, царило запустение, и эта библиотека стала для меня детской, моей потаенной империей. В этой библиотеке я сам научился читать по иллюстрированным сказкам Лафонтена и старому изданию братьев Гримм. Уже тогда я предпочитал укрываться за толстыми фолиантами. Они дают мне защиту. Думаю, ты сможешь понять меня. Но тогда… тогда они принесли мне лишь несчастье.