Заметив, что Хемдаль едва ворочает пересохшим языком, Фенрир поднёс ко рту пленника флягу. Потом сказал:
– За то, что Бальдр был добр к моей сестре, я после взятия Асгарда сохраню ему жизнь.
Хемдаль покачал головой:
– Ты ведь слышал, как я трубил в рог во второй раз. Мы прощались с Бальдром. Люди всех племён собрались на берегу. Я запомнил их лица, когда ветер уносил в море его погребальную ладью. Потерянные и испуганные, прозревшие на миг, что лишились того, кто мог бы их спасти.
– От кого спасти?
– От самих себя. Бальдр не разделял людей на своих и чужих. В его присутствии у всех возникало ощущение, что мир – единый, наш общий, в котором можно быть друзьями!
– От чего он умер?
– От руки брата.
Волк снова вздрогнул, словно его кольнуло в самое сердце.
– Фенрир, остановись! Ты развязал бойню ради мести отцу, но теперь знаешь, что отец никогда не был твоим врагом. Один отдаст тебе Химинбьёрг, только не делай следующего шага!
– Химинбьёрг уже мой, я не нуждаюсь в подачках Одина! А останавливаться поздно. Точка перехода была пройдена, когда ты оставил женщину в костюме валькирии одну на перевале. Тебе не следовало этого делать.
– А тебе, братец, не следует вести задушевные беседы с врагом.
Поблёскивая в свете факелов перламутром чешуйчатого доспеха, в проёме окованной железом двери высился Ермунганд.
– Повезло тебе, Хемдаль! Мой братец не тюремщик, а прямо-таки заботливая нянюшка. То-то ты расчирикался не в меру.
Фенрир выпрямился:
– Хочешь что-то сообщить, Ермунганд?
– Какой-то ас явился к воротам крепости и разоряется. Зовёт попеременно то тебя, то его. – Змей кивнул в сторону пленника. – Можно я его заткну, чтобы не шумел?
– Ни в коем случае! Веди его сюда!
– Ну, уж нет! Ступай к нему сам, а я с бывшим хозяином Химинбьёрга поболтаю, объясню ему законы гостеприимства.
– Веди его сюда, Ермунганд, – с нажимом повторил Фенрир. – Как ты сам сказал, этому асу мы требуемся оба, тащить к нему пленника с твоей цепью тяжеловато. Да и законы гостеприимства Хемдалю уже без надобности, Химинбьёргом ему больше не владеть.
– Воля твоя, братец. Только я бы пришлого аса прикончил, а этого немного повоспитывал. Не умирать же ему невежей.
– Не сомневаюсь, что ты поступил бы именно так, Змей. Но здесь пока моя воля.
– Кто же спорит, братец? Конечно, пока твоя.
МАДАМ ДОБРЭН: ЛОКИ
– Фенрир! Хемдаль! Фенрир!
Ворота крепости раскрылись, и в них возникла высокая фигура в отливающих зеленью змеиных доспехах.
– Чего ты так орёшь? – спросил чешуйчатый.
– Привет, Ермунганд! Мне нужен твой брат и…
– А то я не понял, кто тебе нужен, – усмехнулся Змей. – Следуй за мной.
Посреди внутреннего двора валялись сброшенные в груду окровавленные доспехи. На нагруднике, обращённом в мою сторону, была выбита эмблема: два скрещённых меча на фоне щита. Я споткнулся и застыл, уставившись на нагрудник. Доспехи с гербом Химинбьёрга носила лишь личная гвардия Хемдаля. Неужели Фенриру не хватило рассудка оставить гвардейцев живыми?!
– Так ты идёшь? – оглянулся Ермунганд.
Через некоторое время он ввёл меня в каземат, освещённый парой чадящих факелов.
– Вот тот, кого ты искал.
Фенрир, сидевший на корточках спиной к двери, поднялся. Я не знал, какого приёма ожидать. Во время прошлого свидания сын был готов свернуть мне шею…
– Здравствуй, отец. – Волк протянул мне руку.
Облегчённо выдохнув, я пожал его ладонь. Похоже, Фенрир заглянул-таки в память своей матери и стал ко мне более приветлив. За свою шею можно было пока не опасаться. Ладонь сына оказалась сравнительно небольшой для его внушительного роста, а кожа – гладкой, как у девушки, ежедневно втирающей масла. На обнажённой груди Фенрира поблёскивал оберег Фригг. Волк указал на моего проводника:
– Познакомься, это Ермунганд.
– Я догадался, сын, у вас одно лицо. Где Хемдаль?
– И папаша у нас невежливый, – процедил Змей. – Нет чтобы облобызать сыновей по-отечески после долгих лет разлуки. А ему сразу эту падаль подавай!
Неужели и Белый ас среди своих гвардейцев…
– Где Хемда ль?! – вскричал я.
Волк коротко оглянулся.
Усмотрев на полу скованную фигуру, я бросился к пленнику:
– Рад, что застал тебя живым, друг! – Я обернулся к сыну: – Фенрир, немедленно сними с него цепь!
– Это не моя цепь, а брата.
– Ермунганд…
– На каком основании ты указываешь, что нам делать? – Змей шагнул ко мне и впился в моё лицо холодными глазами с вертикально вытянутыми зрачками. – У меня и для тебя цепь найдётся, папаша.
– Я бы на твоём месте послушал отца и снял цепь, – невыразительно произнёс Фенрир.
– Оставайся на своём месте, брат! Не лезь в мои дела!
– Это не твои дела! – прорычал Волк. – Если тебе дорога цепь, исполни просьбу отца!
– И не подумаю!
– Тогда извини.
Фенрир быстро поднёс к глазу кулон, и цепь рассыпалась на множество звеньев.
– Не хочу ссориться с тобой, – с ненавистью прошипел Змей, – но…
– Не хочешь – не ссорься! – отрезал Фенрир. – Хемдаля я отпускаю.
– То есть как это отпускаешь?! – Лицо Ермунганда позеленело от бешенства.
– Развлечения закончены, Змей! То, что тебе требовалось, уже доставили, можешь забирать и заниматься своим делом. Отец, ты мне нужен на два слова.
За время, истёкшее со дня нашей последней встречи, Фенрир возмужал. Ещё немного, и станет настоящим вождём. О том, чьим вождём он станет, я старался не думать. Сын помог Хемдалю сесть, протянул ему флягу и отвёл меня в сторону:
– Ты остаёшься с нами. Такова моя цена за жизнь твоего друга.
Я кивнул:
– Только прикажи завязать ему глаза. Он не должен видеть, что сделали с его людьми.
Волк резко обернулся к Змею:
– Я же распорядился не трогать гвардейцев, выживших после штурма!
– Ты слишком долго любезничал с врагом, братец, – скривился Ермунганд. – Не обессудь, но выживших нет.
Змей вышел. Фенрир стремительно последовал за братом. Я присел рядом с Белым асом. Похоже, известие о гибели гвардейцев сразило его наповал.
– Чего хочет Фенрир за моё освобождение? – хрипло спросил Хемдаль после долгого молчания.
– Чтобы я остался с ним.
