– Когда мы освободили Адама, – ответил за Брину Ивейн, поскольку именно он был главным участником этих событий и ему было проще все объяснить, – мы побоялись, что вы не поспеете вовремя, чтобы остановить епископа и его высокородных союзников… И мы оказались правы.
– Правы? – переспросил Адам. – Так что же, они уже были здесь? И ушли?
– Немного колдовства… – сказал Ивейн.
Саксонские илдормены обменялись понимающими взглядами. Женатые на жрицах, они знали достаточно о заклинаниях и заговорах друидов, чтобы понять, что все это совсем не так просто, как представляют посвященные в таинства. Однако сейчас было не время вдаваться в подробности; все ополчение Нортумбрии стояло у них за спиной – все войско во главе с королем. Об этом напомнил им и голос самого Олдфрита, раздавшийся где-то совсем рядом с ними.
– Не раз мне рассказывали истории о подобных деяниях, и я, и мои предшественники обязаны безопасностью нашего королевства вашим колдунам и жрецам.
Король говорил, обращаясь к Вулфэйну и Адаму, но вскоре он с любопытством перевел взгляд на юношу, судя по цвету его волос, явно коренного уили, а потом и на миловидную девушку, которую тот обнимал, прижимая к себе.
– Так значит, тебя я должен благодарить за это величайшее из свершений? – спросил король, обращаясь к Ивейну. – За подвиг, о котором я никогда не перестану жалеть что не видел его собственными глазами?
– Я устрашил и изгнал врагов, которые намеревались взять в заложники мою названую мать и всех близких, а затем сжечь деревню и всех ее жителей.
– Один? – Светло-серые глаза Олдфрита пронизывали жреца насквозь.
– Мне помогала Анья. – С ласковой, завораживающей улыбкой Ивейн взглянул в нежное лицо девушки и добавил: – И кроме того, мой племянник Киэр.
– Киэр? – переспросил король тихо, но требовательно. Сестра жреца была супругой его илдормена, так что он знал всех ее сыновей. Однако среди них не было Киэра.
Не привыкнув объяснять что-либо в подробностях и отвечать на вопросы, хотя бы и не прямо поставленные, тем более саксонским правителем, Ивейн просто указал туда, где Киэр стоял с сыновьями Вулфа.
Король кивнул мальчикам, но тотчас же вновь перевел глаза на девушку и жреца.
Те, в свою очередь, тоже не сводили глаз с Олдфрита. Анья подумала, что король – высокий и худощавый – гораздо больше похож на аскета-епископа, чем низенький, тучный и нечестивый Уилфрид.
Ивейн не мог пока вынести определенного суждения об этом человеке, что было необычно для жреца; чутье его было достаточно остро, и он чуть ли не с первого взгляда видел человека насквозь. Говорили, будто этот саксонский правитель, в отличие от двух побежденных, более всего ценит мир. Он казался спокойным, рассудительным человеком – но и воином. Эти качества были понятны друиду.
Видя, что Ивейн не сводит внимательных глаз с короля, Брина решила вмешаться, прежде чем последуют новые вопросы; Ивейн может не пожелать говорить, тоща как король будет считать себя вправе услышать ответы.
– Я очень сожалею, ваше величество, что запасы наши так скудны и мы не сможем накормить всю вашу армию.
Олдфрит широко улыбнулся, и его холодные серые глаза потеплели. Он догадался о намерении леди Брнны и тотчас же подавил в себе желание поскорее узнать о подробностях чудесного происшествия. Несомненно, этот подвиг, подобно деяниям прошлого, со временем превратится в легенду и будет передаваться из уст в уста по всему королевству и за его пределами. Ну что же, он наберется терпения и услышит об этом позже. А пока что он успокоил хозяйку замка:
– Я и не ожидал, что один маленький скир может снабдить продовольствием стольких воинов. По правде говоря, мы запаслись провизией по пути, в других скирах, так что не станем опустошать ваших кладовых и погребов, Брина обрадовалась и произнесла:
– Мы сочтем за честь, если вы и ваши тэны соблаговолите разделить с нами вечернюю трапезу, чтобы отпраздновать возвращение нашего господина.
Олдфрит любезно принял приглашение и взял даму под руку, чтобы торжественно проводить ее по единственной в деревушке узенькой улочке к замку. Его приближенные последовали за ним, а жители Трокенхольта разошлись по своим домам.
– Я предлагаю отпраздновать и еще кое-что, – сказал Олдфрит. – Судя по тому, что армия Этелрида отошла от границ, где до этого не прекращались вооруженные столкновения, но и здесь ее тоже нет, нашему другу Ивейну, похоже, удалось сделать то, на что оказалось неспособным все мое военное искусство.
То, что король назвал друида по имени, показывало, что ему уже кое-что известно о происшедшем, по всей видимости, от Адама.
– Благодаря его доброй услуге, с войной покончено… по крайней мере на время. – Олдфрит одарил всех милостивой улыбкой. – Во всяком случае, я смогу теперь отпустить воинов по домам, на их земли. Так что, с Божиею помощью, у них будет достаточно времени, чтобы заново возделать опустошенные поля и посеять хлеба, с надеждой дождаться жатвы.
Он на минутку отвлекся, приказав одному из тэнов распорядиться, чтобы воины разбили лагерь за частоколом, огораживавшим деревню.
Когда все они прошли в центральную, залу замка, Брина, оглянувшись, заметила, что Вулф не отрывает таз от молодого жреца, который совсем не по-братски обнимал Анью за талию.
Брина шагнула к мужу и, легонько ударив его по руке, шутливо нахмурилась.
– Ты напоминаешь мне дедушку.
– Глиндора? – всерьез удивился Вулф. Скорее уж Ивейн похож был на старого колдуна. – Как это только пришло тебе в голову?
Довольная, что он задал ей именно этот вопрос, Брина пояснила:
– Помню, он так же сердито нахмурился, когда ты впервые просил у него разрешения обвенчаться со мной.
У Аньи перехватило дыхание, когда она услышала этк слова матери – та, по-видимому, тоже умела мгновенно менять настроение.
– Венчаться?
Прищурившись, Вулф снова перевел свои зеленые глаза на пару, стоявшую перед ним, – Анью, преисполненную надежды, и Ивейна, который, похоже, готов был защищать свое счастье. Еще мгновение – и истинное значение происходящего озарило Вулфа. Он разразился громовым хохотом, так что на тазах у него заблестели слезы.
Вулфэйн требовал, чтобы дети воспитывались как христиане, а не как друиды. Но хотелось ему этого или нет, а узы родства оказались сильнее. Судя по рассказам освобожденного из темницы Адама и по долетевшим до него отзвукам происшедших в Трокенхольте событий, его маленькая Анья, несомненно, оказалась плоть от плоти друидов. Что до другого…
– Я и сам ведь полюбил жрицу, так что же тут удивляться, если дочь моя полюбила жреца?! – Вулфэйн, насмешливо прищурившись, посмотрел на влюбленных. – И, если их ухаживание было подобно нашему, необходимо как можно скорей сыграть свадьбу.
