Тео чувствовал себя вымотанным, но в целом день оказался невероятно успешным. Он не выведал ничего нового, зато пустил в офисе Бродгёрдла прочные корешки. Его вдруг захлестнула восторженная уверенность: план сработает! Через день-два он займется поисками как следует. И тогда уж точно обнаружит нечто такое, что объяснит присутствие големов. Изобличит причастность Бродгёрдла к убийству Блая. Должно же что-то найтись!.. Если повезет, к концу недели он все как есть разузнает…
Тео настолько увлекся радужными перспективами, что не заметил за собой слежки.
Мальчишка не привлекал особого внимания. Он бежал босиком, потому как его башмаки к зиме запросили каши и на ходу шлепали так, что лучше было совсем от них избавиться. Если говорить о прическе… в применении к ней выражение «воронье гнездо» выглядело бы незаслуженным комплиментом, а уж кожа!.. Даже цвет ее с трудом поддавался определению, одеяние же представляло собой клочья, грозившие вовсе свалиться. Драные штаны поддерживал кусок шпагата, из двух рукавов рубашки присутствовал лишь один… зато кепка, венчавшая убогий костюм, была совсем новая и красивая. Мальчик обзавелся ею лишь накануне, ему наверняка предстояло лишиться ее назавтра. Все хорошие вещи почему-то оказывались украдены.
Итак, бродяжка почти бесшумно рысил босиком, удостаиваясь лишь случайного внимания прохожих, то жалостливого, то брезгливого. Он следил за Тео, пока тот пересекал Железный Пятицентовик, шагал по улице Ист-Эндинг, скрывался на Ист-Ринкл… Мальчик заметил, как Тео нервно взъерошил вихры. Ускорив шаг, он забежал вперед юноши. Остановился, преградил ему путь, скрестил на груди руки.
– Э-э… привет, – сказал Тео, глядя на малыша.
Бродяжка был веснушчатый и лопоухий. Он изо всех сил пытался принять грозный вид, но получалось не очень.
– Привет, Арчибальд, – сказал он. – То есть Чарльз! То есть Теодор!
Тео прищурился и задумчиво посмотрел на мальчугана. Тот определенно казался знакомым… Но не в смысле личного знакомства, скорее, оттого, что некогда Тео сам был таким же. Он как будто самого себя встретил, только помладше.
– Брысь, – проговорил он довольно дружелюбно и попытался обойти паренька.
– Не стоит… – многозначительно проговорил тот.
– Чего не стоит? Домой возвращаться?
Мальчик нахмурился:
– Отмахиваться от меня. Плохая идея.
Тео улыбнулся, а сам подумал: вот именно. Отмахиваться от себя самого в этом возрасте. Действительно плохая идея.
– Ладно, – сказал он. – Не буду. Ты выяснил, что у меня три имени. Дальше что?
Мальчик слегка сбился с толку.
– Выяснил, – проговорил он, стараясь выдерживать задиристый тон.
Тео пожал плечами, посмотрел в сторону:
– Кто-то тебе рассказал, я так думаю. А ты решил притвориться, будто сам все узнал.
– Никто мне не рассказывал! Я правда сам!
Тео ответил с сомнением:
– Докажи. И как ты узнал?
– А очень просто! Видел, как ты из Палаты выходил. Сюда за тобой проследил… Вижу – крадешься! А на другой день опять тайком выбрался! Любовные записочки в Пятицентовике оставляешь, вот! Я-то не слепой и не глухой, только меня самого не видно, не слышно… Я все знаю!
– Допустим, – снизошел Тео. – Только где тебе знать, что я делаю и почему!
– Это правда, – не уступал мальчишка. – Но кажется мне: хочешь и дальше оставаться под прикрытием – включай меня в свою расходную ведомость!
Тео рассмеялся:
– Это вряд ли. Впрочем, неплохая была попытка…
Он хотел идти дальше, но бродяжка загородил ему дорогу своей грязной рукой. Взгляд сделался пристальным.
– Я знаю, что у него есть на Шадрака!
– Э-э… что?
– Бродди с Шадраком в сделку вступил. И я знаю, в чем она заключалась!
Тео страшным усилием смирил жгучее любопытство, принудив себя изобразить лишь легкую заинтересованность.
– И в чем же?
– Ага, так прямо я тебе и сказал, – ответил мелкий хитрец. – Сперва мои условия! Тогда расскажу. Если тебе не понравится, что я нарыл, условия будут в силе неделю. А если понравится, так и продолжим!
Тео потер подбородок, раздумывая.
– Отлично, давай это обсудим, – сказал он наконец. – Тебя как звать-то?
Мальчишка, казалось, выдохнул с облегчением. Похоже, внешняя крутизна нелегко давалась ему.
– Уинстон, – представился он. – Уинстон Пендл. Можно просто Винни.
– И ты, полагаю, один из мальчишек, подрабатывающих у Палаты. Я прав?
– Прав…
– Много еще народу знает то же, что ты?
Винни гордо ответил:
– Никто больше! Только я!
– Отлично. Вот первый пункт нашего договора: так оно и останется.
– Ясен пень. А вот второй пункт: платишь мне по пятицентовику в день.
Тео прищурился:
– В шантажисты подался, как твой Бродди?
– Еще чего! – с жаром возразил Винни. – Я же не даром пятицентовик хочу, а за работу! Я могу записки таскать, я услышу такое, чего никто другой не услышит… могу за кем угодно следить, вот. Сказано же – меня не видно, не слышно!
– Договорились, – ответил Тео. – Только учти: пятицентовик – и баста. Даже если каша заварится крутая… а она может. Без торговли, понял?
Винни опустил глаза, пытаясь скрыть ликование. Пятицентовик в день – это же три раза поесть и еще на ботиночки отложить можно!
– Крутая работа – это по мне, – пробормотал он. – Особенно если молочка за вредность подкинут…
– Я сказал – без торговли!
– Ну ладно.
– Что ж, по рукам, и не забывай: у нас сделка!
– Заметано, – пообещал Винни.
– Заметано. Послушаем, что там у тебя… Знаешь, как мы поступим? Я сейчас пойду прямо, а ты обежишь квартал и минут через пять стукнешь в дверь дома тридцать четыре. Я тебя представлю нашей миссис Клэй. Тут и поглядим, на что ты годишься… Миссис Клэй понятия не имеет, чем я в парламенте занимаюсь, сечешь?
Винни кивнул.
– Я для ее же блага ничего ей не говорю, – продолжал Тео. – Бедняжка и так вся извелась. Она думает, я целыми днями случайного заработка ищу, примерно как ты. Пусть так и думает, хорошо?
15 часов 34 минуты
При виде неописуемо грязного и оборванного Винни миссис Клэй только руками всплеснула. И далее знай хлопала глазами, пока Тео объяснял ей, кто этот парнишка и как они познакомились в толпе возле Палаты. То есть она, конечно, и раньше встречала на улицах маленьких беспризорников, но дела с ними не имела ни разу. И пребывала в убеждении, что этих ребятишек прижали временные обстоятельства.
