Чудесное создание сделало очередной вдох: длинный мускулистый торс изогнулся, и внезапно легкие Нат наполнились огнем – уже во второй раз.
– В бой! – закричала Нат, и драгон набрал высоту столь стремительно, что ее пальцы невольно разжались.
Нат скатилась с его спины и полетела сама.
Она свободно парила, как в ту ночь в медцентре, когда выпрыгнула из окна. Сейчас все было так же, и, скользя по воздуху, Нат даже не ощущала страха.
Она может летать.
Всадница опять окликнула своего драгона и мысленно приказала ему приблизиться. Затем обхватила его за шею. Однако они двигались чересчур быстро, и пальцы уцепились за его чешую всего на миг, а потом инерцией ее оторвало снова.
Она мчалась вниз, но по-прежнему не испытывала страха.
«Драгон Маинас, ко мне!» – приказала она в тот момент, когда ей навстречу устремились морские волны.
За мгновение до того, как ей предстояло погрузиться в воду, драгон возник прямо под ней, и она рухнула ему на спину. Выпрямившись, вдавила пятки ему в шкуру.
Они сделали круг и понеслись к остаткам флота.
«Дыши глубже. Нам понадобится вся наша сила. А теперь выдыхай», – подсказывал ей драгон Маинас.
Нат почувствовала, как темный огонь перекрывает ей горло, но не стала сопротивляться, а вдохнула его. Драгопламя. Во время выдоха струя синего пламени вырвалась из пасти драгона, обрушиваясь на самый крупный корабль водоворотом радужно-синего огня.
После этого они переключились на крейсер-невидимку. Его поверхность была идеально гладкой и ровной, и драгон залил судно столь жарким пламенем, что кислород вокруг корабля взорвался мощным оранжевым шаром. Бронированный корпус крейсера съежился, как пластиковая обертка. Люки провалились внутрь, пушки скрючило жаром, иллюминаторы выпали из рам.
Драгон торжествующе взревел и полетел еще выше и быстрее. Благодаря тому, что Нат им управляла, при возврате для новой атаки он смог уклоняться от плотного обстрела. Ловкость драгона внушала трепет и удивление. Нат вцепилась в него изо всех сил. Шипы драгона вспарывали ей ладони, но она не ощущала боли.
Они сделали совместный выдох, и синее пламя залило последний военный корабль слепящим конусом огня. Темная вода кипела, облака испарялись, воздух трещал разрядами. Когда судно почти утонуло, множество его пушек сделало последний залп. Снаряды разлетелись во все стороны.
Один-единственный снаряд попал драгону в грудь и пронзил не только плоть волшебного существа, но и Нат.
Оба закувыркались, падая на песчаный берег, пока последний боевой корабль шел ко дну.
Глава 51
Когда последний корабль погрузился в воду, команда Уэса разразилась торжествующими криками. Дым постепенно рассеивался. Драгон свое дело сделал.
В поисках драгона Уэс обшаривал взглядом небо и океан, но ничего не видел. Они победили армаду, но какой ценой?
Вода вокруг «Альби» завихрилась голубым пламенем: океанский мусор загорелся.
– Где Нат? – воскликнул Уэс.
Трясун поднял бинокль повыше и молча покачал головой.
– Направь нас к берегу! – приказал Уэс.
Они причалили к зеленому островку, и Уэс первым сошел на берег. Здесь до сих пор клубился едкий дым. Уэс закашлялся. Ему показалось, что он различает вдалеке силуэт драгона, но небо было темным, а у него слезились глаза. К берегу прибились обломки кораблей, а уцелевшие моряки старались доплыть до спасательных шлюпок.
Неожиданно из тенистого леса появились сильфы, облаченные, как и Лианнан, в белые одеяния. Они смотрели на Уэса очень серьезно.
– Где она? Где Нат? – спросил Уэс, обращаясь к ним.
– Драговсадника сбили в полете, – ответил ближайший сильф. – Ее нет.
Не может быть. Нет! Уэс отшвырнул ногой какую-то ветку, отказываясь смириться. Опустившись на колени, он закрыл лицо ладонями и с трудом сдержал вопль ярости.
Волны накатывались на песчаный берег. Когда Уэс, наконец, поднял голову, то увидел знакомый черный ботинок, рядом с которым лежала Нат.
Уэс бросился к ней и перевернул на спину. Да, это была Нат – в своей черной куртке и джинсах.
Драгон, уже устроившийся на берегу, неторопливо кивнул. Уэс подумал, что, возможно, именно драгон положил Нат так, чтобы Уэс ее нашел.
– Нат! Очнись! – заорал он.
Ее кожа похолодела от ледяной воды. Ее лицо покрывали темные ожоги. Уэс приник ухом к ее рту. Она не дышала. Он принялся делать ей массаж сердца, как его научили в армии. Сперва – три быстрых нажатия на грудную клетку, потом надо зажать ей нос и выдохнуть в рот воздух. Никакого результата.
Уэс повторял эти движения снова и снова. Ничего не менялось.
Лианнан прошла по волнам прямо к нему.
– Я помогу. Пожалуйста, следуй за мной, – произнесла сильфида и поманила Уэса за собой.
Уэс схватил Нат на руки и поспешил за сильфидой. Чтобы не отстать от стремительно двигающейся Лианнан, ему пришлось бежать. Команда «Альби» пыталась от них не отставать.
Сначала Лианнан шла вдоль берега, по обожженному песку, а затем свернула в глубь острова. Уэс потрясенно воззрился на густой лес: деревья выгнули сплетенные ветви в форме арки. Он впервые увидел их не на бумажном рисунке или в сети – однако они не были похожи ни на одно из известных ему растений. Ветви щетинились острыми шипами, узловатые корни тянулись из почвы вверх. Уэс положил Нат на землю и с изумлением стал смотреть на зеленую траву и на лазурное небо. Птицы чирикали и порхали, насекомые жужжали, воздух был напоен ароматом цветов. Синева была живой – такой же живой, каким раньше был их мир.
Команда собралась вокруг неподвижной Нат.
Уэс приник к ее груди, пытаясь услышать сердцебиение.
Пульса не было.
– Мы добрались, Нат. Мы здесь. Мы попали в Синеву. Очнись! – взмолился он охрипшим от слез голосом.
Он ждал.
И Нат открыла глаза. Она ему улыбнулась.
Уэс ухмыльнулся.
– Ты должна мне десять тысяч. Выкладывай-ка их!
Глава 52
Нат рассмеялась, села и осмотрелась. Ее дом. Валлонис. Вокруг Нат не клубились тучи, не было ни снега, ни густого тумана. Только яркий свет струился на ее кожу, согревая лицо. Он казался сытным, как будто солнце дарило Нат пищу, которой та была лишена всю свою жизнь. Ее слух наполняли пенье птиц и стрекотание насекомых. Мягкий теплый ветерок коснулся ее лица и пощекотал висок. Аромат цветов, сладкий и пьянящий, витал в воздухе.
Однако самым лучшим оказалось небо. Бесконечное синее – в нем не осталось никаких оттенков серого, царила только великолепная синева. Понятно, эти края назвали Синевой! Действительно, могло ли быть иначе?
