Когда возможности механизма, скорость сбора необходимой предварительной информации и её обработки совпадут с точностью формулировки цели, тогда люди получат возможность заглядывать в своё будущее. И в близкое, и в далёкое…
Мы сможем дать простому человеку, даже не вводя его в состояние практического эксперимента, множество ответов о его возможной жизни.
Любой незначительный сегодняшний поступок изменяет в гигантских масштабах нашу завтрашнюю жизнь. Вот так…
В задумчивости доктор Христофор отвернулся к свету дневного окна.
– Даже прилетевшая муха, не вовремя прихлопнутая стариком, может через века лишить его праправнуков счастья и богатства… Каждый должен иметь возможность точно оценивать свои поступки и принимать нужные решения.
Моя машина была преждевременна и несовершенна. Но идея…
Так что, дружище Рэй, давай объединим наши с тобой гениальные мысли, знания и интуицию, будем много думать об ответственности и жить в ожидании технического решения, способного сделать наши мечтания реальностью!
Как будто подводя итог страстным словам слепого седовласого человека, на улице внезапно и окончательно сгустился полуденный зной, за просторными стеклами кафе стремительный вихрь начал беспорядочно переворачивать листья придорожных деревьев.
И грянул гром.
Старик был упрям.
Его костлявые руки тряслись, губы иногда шевелились беззвучно, редкие седые волосы метались вокруг сухого лица.
За пустотой чёрных очков метался гнев старика.
Сиделка тоже почти кричала.
– Нет! К нему нельзя! Он никого из посетителей уже не узнаёт, нет смысла беспокоить его в последние часы…
– Он ждёт меня! Ждёт! Я уверен! Пустите меня к нему и вы увидите, что я прав!
Старик закашлялся от волнения.
– Он сам мне сказал год назад, что у него почти всё готово, что работа завершена, что он сообщит мне о встрече! Пропустите, на минуту, пожалуйста…
– Ладно. На минуту. Только из-за вашего имени.
Прочная дама в белом халате поверх делового костюма встала с кресла, чтобы лично проводить старика в больничную палату и соблюсти внезапное время посещения.
За дверью была печаль.
Человек, которого знал и уважал весь мир, действительно умирал.
Его дыхание неверно прерывалось, было то тихим, почти незаметным, то бурлило в бредовом ритме.
– Я сам!
Седой старик властно отодвинул сиделку и тростью подготовил себе путь к кровати умирающего. Встал совсем рядом с ним и очень точно наклонился к лицу смуглого человека.
– Отыщи для меня всего секунду, Пол. Я пришёл, как обещал. Ты не успел позвать меня, но я пришёл. Я – Христофор…
Тихие слова иногда нарушают темноту уверенней свирепых презрительных криков.
Глаза смуглого человека беспомощно открылись.
Дыхание его внезапно превратилось в совсем частое и беспорядочное, сиделка вскочила, громко позвала в распахнутую дверь людей из коридора, принялась нажимать какие-то кнопки на сложных медицинских приборах, замигал тревожный красный свет, вдалеке загудела тугая сирена.
Рука.
Тонкая, смертельно тонкая рука указала на шкафчик у кровати.
– Пол, ты успел?!
Но глаза гения уже закрылись. Навсегда.
С утра морозное солнце заставило снег блестеть и быть тонко хрустящим.
Крупная коричневая лошадь, запряжённая в прочные деревянные сани, без устали бежала по невидимой под снегом дороге вот уже третий час.
Возница изредка останавливал её, заботливо заглядывал под множество меховых покрывал в санях, смеялся, ему смеялись оттуда ответно, возница громко и радостно командовал, и лошадка опять бодро продолжала свой путь.
– Послушайте, он так похож на Леонардо да Винчи! Ну, просто вылитый!
– И такой же умный…
В деревенской комнате горел весь возможный электрический свет, потрескивала огнём широкая печка.
Доктор Христофор устало откинулся на спинку старенького дивана.
За круглым столом в центре комнаты, кроме него, сидели ещё двое.
Высокий, лобастый, с умными глазами юноша, в простом свитере, в джинсах, положил мощные кулаки на клеёнку стола и почтительно слушал иностранные слова гостя.
Справа уместилась тоненькая девушка, с готовностью подхватывавшая неуверенно сказанное стариком и переводя то, чего юноша не понимал.
Изредка доктор Христофор утомлённо замолкал, опуская голову. Девушка и юноша тогда переглядывались и тихо шептались друг с другом.
– Теперь пришёл твой черёд… Ты молод, но успел уже многое. Главное – ты совершенно самостоятельно выбрал правильный путь. Это признак гениальности… Мы, жившие до тебя, тратили на встречу с идеей многие годы. Сегодняшние дети поразительно быстро осваивают технические новации и этим вполне соответствуют вашем стремительному времени.
Старик улыбнулся.
– Если продолжишь так же уверенно, если не предашь идею… Совсем скоро ты первым можешь узнать всё про свою жизнь. Причём не только про будущее, но и о прошедшем. Замещая данные о поступках, которые ты когда-либо в жизни действительно совершал, другими вариантами, не выбранными тогда, хоть у тебя и были такие возможности, такой выбор, ты сможешь узнавать, что и почему не сбылось.
– Например?
– Ты хочешь иллюстрации? Хорошо.
Доктор Христофор устало вытер клетчатым платком высокий лоб.
– Ты умеешь плавать?
Громкий, внезапно высокий голос.
Юноша в ответ свободно расхохотался.
– Нет, что вы, в наших краях лето короткое и холодное, не научился, не умею! Извините.
– Вот видишь!
Скрюченный старческий палец с укоризной выбрал правильное направление.
– Когда введёшь в свою будущую машину вариант ответа «умею», увидишь, что итоговый вариант сегодняшнего твоего положения в жизни станет совершенно иным. Может, именно в эти дни ты будешь военным офицером или грузчиком…
– Моряк и умение плавать – это ясно, а почему возможно грузчиком?
– Ты же сам знаешь, что статистика – наука многовекторная, способна учесть каждый поступок человека и отправить его каждый раз по новой тропинке. В данном случае: ты научился плавать, полюбил водные просторы, стал штурманом дальнего плавания, поддался соблазнам, стал пить, был уволен, превратился в грузчика. Это пример. Понятно?
– Предельно.
Юноша улыбнулся.
– А я?
Девушка-переводчица с восторгом смотрела на доктора Христофора.
