– Строкова сегодня здесь?
– Пока нет. Я попросила ее приехать к двенадцати часам, раньше в любом случае не получится.
– Сука! – Глаза Казначеевой, казалось, были готовы испепелить заведующую подстанцией. – Тварь!
– Спасибо, Надежда Константиновна, – рассмеялся Прыгунов. – Один повод у нас уже есть. Осталось найти еще два.
В кабинет вошел Федулаев. Без стука, Елена Сергеевна уже успела объяснить всем сотрудникам, что стучаться перед входом в рабочий кабинет глупо.
– Вот! – Федулаев подошел к столу Елены Сергеевны и протянул ей лист бумаги. – Доктор Рогачевская написала заявление об увольнении и сейчас собирает свои вещи. Сюда она прийти отказалась.
Вид у старшего врача был немного растерянный.
– Юрий Романович, – Елена Сергеевна взяла заявление, открыла верхний ящик стола и достала оттуда две бумажки, одну из которых протянула Федулаеву. – Передайте доктору Рогачевской обходной лист. Пусть подпишет его и принесет мне. Без этого я не отправлю ее заявление в отдел кадров.
– Хорошо! – Федулаев взял обходной лист и снова вышел.
– И служила ей рыбка золотая, и была у нее на посылках! – ухмыльнулась Казначеева.
– Ну, что? – Елена Сергеевна посмотрела ей в глаза. – Берем обходной лист и пишем заявление или не берем и пишем объяснительную по поводу оскорбления руководства?
– Берем, – тихо, словно про себя, ответила Казначеева, вставая со стула.
С обходным листом в руках она вышла из кабинета, как следует хлопнув дверью на прощанье.
– Ну все, боярыня, – Прыгунов поднялся и протянул руку Елене Сергеевне. – Всех разогнала – теперь хозяйствуй. И знай – если что, то спрошу по всей строгости!
– Как это напоминает сцену из советского фильма пятидесятилетней давности! – рассмеялась Елена Сергеевна, пожимая руку начальника. – Спра шивай те на здоровье!
– Резво ты начинаешь! – не то восхищенно, не то осуждающе покачал головой Прыгунов и, не прощаясь, вышел…
В половине второго, когда все заявления уже были написаны, а обходные листы заполнены, и шла передача дел и имущества от бывшего старшего фельдшера к временно исполняющему обязанности, Елене Сергеевне позвонил Данилов.
– Как дела? – спросил он свежим после сна голосом.
– Нормально, – Елена Сергеевна попыталась представить себе, что сейчас делает Данилов. – Ты, наверное, пьешь кофе и смотришь телевизор?
– Нет, я сижу за компьютером и пью пиво, – ответил Данилов. – Знаешь, как сказал один умный человек: «С утра выпил – весь день свободен».
– Завидую тебе, – вздохнула Елена Сергеевна.
– Подробности будут? – Данилов, явно, сгорал от нетерпения.
– Прошел Чингисхан – и нет Самарканда! – загадочно ответила Елена Сергеевна. – Подробности при встрече.
– Когда?
– Скоро. Я позвоню.
– Буду ждать! – Данилов дал отбой.
Елена Сергеевна достала из сумки мобильный и позвонила сыну:
– Никита, ты уже дома?
– Дома, – ответил сын. – Нагулялся.
– Чем занимаешься?
– Рисую.
Никита неплохо рисовал, даже получал награды на выставках, а школьная учительница рисования, восторженная старая дева, прочила ему «грандиозное будущее».
– Вероятно, у нас сегодня будут гости, – предупредила Елена Сергеевна.
– Кто?
– Один человек.
– Тот, который «Харлей Дэвидсон и ковбой Мальборо»? – уточнил сын.
– Да.
– Давно пора, – одобрил Никита. – Одиночество губительно сказывается на людях и на женщинах в первую очередь!
– Почему?
– Потому что женщины более ранимые, – снисходя к материнской тупости, пояснил Никита. – Приводи своего знакомого, должен же я знать, что за бойфренд у моей матери.
– Никита! – Елена Сергеевна чуть не поперхнулась от неожиданности. – Откуда ты взял это слово?
– Из жизни. Ну, пока, мам, до вечера, а то краски быстро сохнут.
За все время знакомства как только Елена (на словах и в мыслях) не называла Данилова. Диапазон колебался от «любимый мой» до «чокнутый засранец», но никогда не включал в себя слова «бойфренд». Елена почувствовала себя безнадежно отставшей от жизни.
Глава девятнадцатая
Прощание со «скорой»
Они лежали под одним одеялом, им было хорошо друг с другом, и луна приветливо светила в незанавешенное окно.
Совсем как десять лет назад, только за стеной спал сын Елены, которого Данилов слегка побаивался. Вернее, не побаивался, а просто не знал, как с ним держать себя. То ли наравне, то ли с позиции старшего товарища, то ли вообще не форсировать события и свести общение к минимуму до тех пор, пока мальчик сам не потянется к нему. А если не потянется? Нет, надо, чтобы потянулся…
– О чем ты думаешь? – поинтересовалась Елена, прижимаясь к Данилову всем телом.
– Перебираю в уме легион своих любовниц и пытаюсь убедить себя в том, что ты – самая лучшая.
– И получается? – Рука Елены погладила его по груди и спустилась ниже.
– С трудом, но я справлюсь! – заверил ее Данилов.
– Ты стал наглым, Вова, – вздохнула Елена. – И что самое ужасное – такой ты мне нравишься больше.
– Я стал взрослым, – ответил Данилов.
– Я чувствую… – Рука Елены спустилась еще ниже.
Данилов повернулся и обнял ее…
Потом они опять лежали под одним одеялом и луна все так же светила в окно.
– Я была дура, – призналась Елена. – Я только сейчас понимаю, что так хорошо, как с тобой…
– Остановись! – Данилов попытался зажать ей рот рукой, но был тут же укушен за палец и вернул руку на прежнее место – на левое плечо Елены. – Не надо сравнений. И не надо экскурсий в прошлое. Прошлого нет, будущего нет, есть только вечное «сейчас» и больше ничего.
– Ты добрый…
– Это тебе так кажется, или ты хочешь в это верить! На самом деле – я холодный и расчетливый мерзавец, преследующий корыстные цели.
– Ты хочешь прописаться в моей квартире? – Елена шутливо толкнула его локтем в бок.
– Нет, – совершенно серьезно ответил Данилов. – Мне нужно другое.
– И что же?
– Завтра ты подпишешь два моих заявления. Одно – на предоставление очередного отпуска, а другое – об увольнении по собственному желанию.
– По графику у тебя отпуск в сентябре! – напомнила Елена. – И увольняться тебе незачем, это глупо. Неужели ты принадлежишь к числу тех мужчин, которые не могут смириться с успехом любимой женщины?
