— Майкл… — бормотала она снова и снова, а он целовал ее, и сердце его стало освобождаться вслед за телом.
— Я люблю тебя, — прошептал он.
— Я тоже тебя люблю. О, Майкл, не позволяй мне уйти!
Его объятия стали крепче, он начал целовать ее и почувствовал, как семя снова вырвалось из него, заполняя ее, напитывая ее нутро. Он ловил губами ее стон, ее ноги переплелись у него на спине, руки вдавливали в себя все сильнее и сильнее.
Они лежали так долго, очень долго, им не хотелось отпускать друг друга, разделяться вновь. Они ощущали спокойное биение двух сердец, огражденные от мира, не желавшие возвращаться к действительности.
В конце концов Эллен первая пошевелилась, откинула голову и посмотрела в его лицо.
Он поцеловал ее нежно, ее глаза закрылись, и она почувствовала, как вся наполняется надеждой. Она не была уверена, стоит ли сейчас заговорить или задать вопросы, но внезапно услышала слова, слетевшие с собственных губ:
— Пожалуйста, Майкл, скажи мне, что все будет в порядке. Скажи мне, что мы сможем это пережить.
Он отвернулся, и ее дыхание замерло.
— Изменилось что-нибудь, — начала она и в нарастающей панике закончила: — если бы выяснилось, что ребенок твой?
Он не пошевелился, но при этих словах по телу Майкла пробежала дрожь. Эллен не хотела говорить, но слова произнесены, теперь она наблюдала за его лицом и жалела, что не может прочитать его мысли. Минуты шли, Майкл молчал, интуиция со всей холодностью и беспощадностью предупреждала Эллен: она не получит ответа, на который надеялась.
— Даже если это так, — проговорил он, — я не уверен, что это изменило бы наши отношения. Да, я люблю тебя, нам это обоим известно, но сможем ли мы вернуться к тому, что было.
— Но кто говорит о возвращении к прежнему?! — воскликнула она. — Мы должны двигаться вперед, оставив прошлое позади. Мы должны жить теперь и для нашего ребенка.
Выражение лица Майкла не утешило Эллен.
— Боже, — пробормотала она, отстраняясь. — Но ты же веришь мне, да? Скажи, ты веришь, что он твой?
В его глазах стояла мука.
— Видит Бог, я хочу этому поверить, но…
— Тогда посчитай! — закричала она. — Ты можешь сам посчитать. У меня пять с половиной месяцев. Майкл, пожалуйста! Поговори с доктором, она скажет тебе, что ребенок должен родиться в декабре, значит, он твой.
Она понимала, как трудно ему принять новость, как он боится.
— Майкл! Почему ты так ведешь себя? Я не понимаю…
— Прости, — сказал он, — меньше всего я хочу мучить тебя, но я не могу жить во лжи…
— В чем ложь? Это твой ребенок, я клянусь…
Он покачал головой.
— Майкл! Не надо! Почему ты мне не веришь?
— Даже если это так, — закричал он в ответ, — ты можешь поклясться мне, что больше не хочешь Тома?
Она бросила на него изумленный взгляд.
— Конечно, не хочу, — ответила она. — Я люблю тебя. Иначе зачем же я сюда пришла?
Он встал с кровати, она вскочила следом и повернула его к себе.
— Майкл, послушай меня, — потребовала она. — Что случилось — случилось. Ты занимался любовью с Мичелл, я переспала с Томом. Мы оба совершили ошибку, и теперь мы расплачиваемся за это. Но ради Бога, не заставляй платить за это ребенка.
— Думаешь, я этого хочу?
— Хочешь или нет, но это случится, если ты не поверишь, что Том мне нужен не больше, чем тебе Мичелл. — Она отошла бы от него сейчас, но его взгляд выбил из легких весь воздух. — Господи, — пробормотала она, отступая на шаг. — Это неправда! Пожалуйста, скажи мне, что ты не собираешься вернуться к Мичелл. — Эллен застыла, боясь пошевелиться.
Он снова покачал головой.
— Это никак не связано с Мичелл, — произнес он. — Причина — то, что я увидел сегодня. Я не знаю, сколько раз ты с ним спала, и не хочу знать…
— Майкл, ты сумасшедший? Мы о чем только что с тобой говорили? Ты был там, в тех декорациях, неужели ты не понял? Нет никого другого, с кем я хочу быть, никого, ты меня слышишь? — Слезы катились по лицу, но она их не замечала.
Он открыл было рот, но внезапно ее прорвало.
— Нет! — завопила она. — С меня хватит! Если не можешь смириться с тем, что я спала с другим, если не можешь простить меня, ты не заслуживаешь моей любви!
Он наблюдал, как она хватает одежду и судорожно натягивает ее на себя.
— Ты дурак, Майкл Маккен, — продолжала она. — Ты так боишься поверить, что готов затрахать наши жизни. Хорошо, Мичелл ушла от тебя однажды, и она тоже была беременна, но это не должно повторяться снова и снова.
— Уже повторилось, — напомнил он.
— Потому что ты настаиваешь на этом! — Она почти кричала. — Ты не должен отпустить меня, ты продолжаешь каменеть в своей гордыне и говорить, что я хочу другого мужчину, ты даже не слушаешь! Не слышишь того, что я тебе говорю. О’кей, я сделала все, что могла. Я попыталась заставить тебя слушать. А теперь катись своей дорогой и увидишь, как далеко она тебя заведет.
— Есть еще вариант, — сказал он, когда она дошла до двери.
Она повернулась, глаза застилали слезы, щеки пылали.
— Развод, — произнес он.
Она двинулась к нему с таким видом, словно хотела ударить.
— Если для тебя это вариант, — прошипела она, — то ты не тот человек, за которого я тебя принимала. А если я ошибалась, то мы должны получить развод.
Глава 19
Осталось всего три дня до начала съемок, и у Тома наступила нелегкая пора. Алан Дэй, его коллега в Боготе, звонил теперь регулярно, сообщая, что заявления Галеано принимают все более угрожающий характер. Тревожные предупреждения он получал и от других репортеров из Колумбии, а также от отвратительных типов, утверждавших, что они здесь, в Лос-Анджелесе, работают на картель «Толима». Весьма вероятно, так и было, и он уже заявил одному из них, изо всех сил пытавшемуся вывести его из себя, что не собирается никого убеждать в необходимости сворачивать съемки.
К его удивлению, негодяй, который находился на линии, не сыпал проклятиями от себя лично — мол, ему не важно, выйдет ли фильм, он всего-навсего пытается спасти шкуру Чамберса.
— А почему ты так печешься о моей шкуре? — спросил Том.
— Просто я такой парень, — ответил тот. — Не хочу видеть, как ты сдохнешь. Я ничего не имею против тебя, так почему бы мне о тебе не побеспокоиться? Не в твоих интересах продолжать это дело.
— Хорошо, спасибо за звонок. Есть ли номер, по которому я могу связаться с тобой?
В трубке раздался смешок.
— Разве я похож на идиота, мистер Чамберс? — поинтересовался неизвестный доброжелатель.
