Кен позвонил. Дверь открыл худой мужчина с мальчишеским лицом, очень короткими каштановыми волосами и добрыми карими глазами.
— Я Дэннис Холден, — сказал он. — Входите.
Внутри дом оказался таким же привлекательным, как снаружи. Хозяин провел нас в гостиную, где по обеим сторонам камина стояли два кремово-белых дивана. Антикварный ковер поражал изумительным сочетанием цвета, оттенками красного, синего, золотистого и малинового. Усевшись рядом с Кеном на один из диванов, я вдруг подумала, что несколько месяцев назад Дэннис Холден ушел отсюда, как он считал, в последний раз, чтобы остаться в хосписе. Каково ему было вернуться домой? Можно было лишь догадываться о кипевших в нем чувствах.
Кен протянул Холдену свою визитку. Я порылась в сумке в поисках моей и тоже вручила ему. Он внимательно их изучил.
— Доктор Пейдж, — обратился он к Кену, — у вас есть практика?
— Нет. Я пишу о медицинских исследованиях.
Холден повернулся ко мне.
— Марсия Декарло. Вы ведете финансовую колонку?
— Да, веду.
— Моя жена читает ее, и ей очень нравится.
— Я рада.
Он взглянул на Кена.
— Доктор, по телефону вы сказали, что вместе с мисс Декарло пишете статью о Николасе Спенсере. Как по-вашему, он еще жив, или человек, утверждающий, что видел его в Швейцарии, ошибается?
Кен посмотрел на меня, потом снова на Холдена.
— Семью Спенсера интервьюировала Карли. Почему бы ей не ответить на этот вопрос?
Я рассказала Холдену о моем визите к супругам Барлоу и о знакомстве с Джеком. В конце добавила:
— Из того, что я слышала о Нике Спенсере, ясно: он никогда бы не бросил сына и вообще был хорошим человеком, самоотверженно искал лекарство от рака.
— Да, это так. — Холден наклонился вперед, сплетя пальцы. — Ник был не из тех, кто мог инсценировать собственное исчезновение. Чувствую, что его смерть освобождает меня от данного ему обещания. Я надеялся, что, прежде чем нарушу обещание, его тело все-таки обнаружат, но с момента аварии прошел почти месяц, и оно может так и не всплыть.
— Какое обещание, мистер Холден? — тихо спросил Кен.
— Я обещал никому не открывать тот факт, что, когда был в хосписе, он ввел мне противораковую вакцину.
Мы с Кеном надеялись, что Дэннис Холден получал вакцину и что он признается в этом. Но услышать это из его уст было все равно что совершить последний головокружительный спуск с «американских горок». Мы оба уставились на него. Мужчина был худым, но совсем не казался болезненным. У него была розовая, здоровая на вид кожа. Теперь я поняла, почему у него такие короткие волосы — они недавно отросли.
Холден встал, прошел через комнату и взял в руки фотографию в рамке, лежащую лицевой стороной вниз на каминной полке. Он принес ее нам и вручил Кену.
— Этот снимок сделала моя жена на ужине, который мог стать для меня последней домашней трапезой.
Исхудавший. Изможденный. Облысевший. На этом снимке Дэннис Холден сидел за столом, на его лице блуждала слабая улыбка. Рубашка с открытым воротом висела на нем. Впалые щеки, костлявые руки.
— Я похудел до восьмидесяти фунтов, — сказал он. — Сейчас вешу сто сорок. У меня был рак толстой кишки, который успешно прооперировали, но потом по всему организму пошли метастазы. Мои врачи считают чудом то, что я до сих пор жив. Это действительно чудо, и пришло оно от Бога через Его посланца Ника Спенсера.
Кен не мог оторвать взгляда от фотографии.
— Ваши врачи знают, что вы принимали вакцину?
— Нет. И разумеется, у них нет оснований это подозревать. Они просто в недоумении, почему я не умер. Моей первой реакцией на вакцину было желание жить. Затем у меня появился небольшой аппетит, и я начал есть. Ник регулярно навещал меня дома, вел записи о моем состоянии. У меня есть копия, а у него была своя. Но он заклинал меня молчать. Говорил, что я не должен звонить ему в офис или оставлять там для него сообщение. Доктор Клинтуэрт из хосписа подозревала, что Ник ввел мне вакцину, но я это отрицал. Не думаю, что она мне поверила.
— Ваши врачи делали вам рентген или томографию, мистер Холден? — спросил Кен.
— Да. Они называют мой случай спонтанной ремиссией с вероятностью один на триллион. Некоторые из них пишут обо мне медицинские статьи. Когда вы сегодня позвонили, первым моим побуждением было вам отказать. Но я читаю каждый выпуск «Уолл-стрит уикли». Мне так больно видеть, как имя Ника смешивают с грязью, что я подумал — пора высказаться. Может быть, вакцина не поможет каждому, но мне она вернула жизнь.
— Вы позволите мне взглянуть на записи Ника о вашем выздоровлении?
— Я уже сделал копию на тот случай, если решу отдать ее вам. В записях сказано, что вакцина «атакует» раковые клетки, обволакивая их, а затем уничтожая. На этих участках начинается немедленный рост здоровых клеток. Меня привезли в хоспис десятого февраля. Ник работал там волонтером. Я был знаком с работами по возможному излечению рака. Знал, кто такой Ник, и читал его исследования, поэтому упросил его испытать на мне вакцину. Он ввел мне вакцину двенадцатого февраля, а в двадцатых числах я вернулся домой. Через два с половиной месяца я избавился от рака.
Час спустя, когда мы уже собирались уходить, открылась входная дверь. Вошли хорошенькая женщина и две девочки-подростка. У всех трех были красивые рыжие волосы. Очевидно, это были жена и дочери Холдена. Они сразу подошли к нему.
— Привет, — с улыбкой сказал он. — Вы рано вернулись. Что, деньги кончились?
— Нет, не кончились, — сказала жена, беря его под руку. — Просто мы хотели застать вас здесь.
Пока Кен провожал меня до машины, мы разговаривали.
— Это могла быть спонтанная ремиссия — один случай на триллион, — сказал он.
— Ты знаешь, что это не так.
— Карли, лекарства и вакцины действуют на людей по-разному.
— Он поправился, это все, что я знаю.
— Тогда почему не удались лабораторные испытания?
— Ты не меня спрашивай, Кен, а себя. И ответ один и тот же: кто-то хотел, чтобы все считали, будто вакцина не получилась.
— Да, я рассматривал такую возможность, и вот что я думаю: Николас Спенсер подозревал, что кто-то умышленно манипулирует испытаниями вакцины. Это объясняет, зачем он финансировал в Европе закрытые тесты. Ты слышала, как Холден говорил, что его просили держать все в секрете и ни в коем случае не звонить Нику в офис и не оставлять ему там сообщение. Ник никому не доверял.
— Он доверял Вивьен Пауэрс, — сказала я, — потому что любил ее. Думаю, он не говорил ей про Холдена и не делился своими подозрениями, так как чувствовал, что это знание может стать для нее опасным. Оказывается, он был прав. Кен, я хочу, чтобы ты поехал со мной и сам посмотрел на Вивьен Пауэрс. Эта девушка не притворяется, и у меня есть соображения по поводу того, что могло с ней случиться.
