– А, привет, как дела?
В его голосе и намека не было на вину или растерянность. Я очень хотела послушать, но все-таки отошла подальше. Вот это выдержка! Как мне хотелось вырвать у него из рук телефон и швырнуть его под проезжающий мимо автобус, но вместо этого я смотрела, как Макс разговаривает. Он улыбался! Невероятно! О чем они говорят? Черт побери! Они же расстались сегодня утром!
– Я тебя люблю, – услышала я, и он нажал на кнопку, чтобы закончить разговор. Для этого тоже должно быть слово, но его нет.
И должно быть слово, которое описывало бы, что я чувствовала, когда он шел ко мне с улыбкой на лице. Но такого слова тоже нет. Коктейль из раздражения, стыда, вины, желания, страха. Но больше всего в нем было желания. Здесь английский тоже подкачал.
– Все нормально. Теперь мне лучше, – сказал Макс.
Наша везучая Натали! Мы были у входа в книжный, и, поскольку я не знала, что сказать, я просто прошла в магазин. Задыхаясь, я перебирала бестселлеры, пока Макс выяснял у продавца, есть ли у них «Высокая мода».
Я не знала, что мне делать. Макс откровенно флиртовал со мной с первой минуты знакомства, а теперь все повернул так, словно это я его преследую. Как будто именно я все это начала. Может, у меня все в голове перепуталось? Разве так бывает?
– Выпьем кофе? – виновато предложил он.
Книга была благополучно найдена, оплачена, и пакет с ней торчал у него под мышкой.
– Давай, – пожала я плечами. – Тут рядом есть кафе «Руж».
Дождь почти перестал. Макс снова раскрыл свой зонтик, но я гордо вышагивала впереди, скрестив на груди руки, чтобы было теплее. В кафе мы заняли столик у окна и заказали два капуччино. Наступило неприятное молчание.
– Слушай, мне очень жаль, если я заставила тебя делать что-то, чего ты не хотел. – Черта с два мне было жаль!
– Это не ты, это мы оба, – ответил он. – Но я не могу больше так поступать. Это уже было слишком много раз. У меня трое детей, с которыми я никогда не вижусь, потому что я это делал. Я навещаю свою племянницу чаще, чем своих собственных дочерей. Я не могу обманывать Натали. Просто не могу снова проходить через это.
– Мне очень жаль. Я не знала. Я не понимала этого.
– Ты ни в чем не виновата, – сказал Макс. – Ты не заставляла меня делать ничего, что я бы сам не хотел.
– Слушай, мы же ничего не делали. Ничего не случилось.
– Случилось достаточно. Больше, чем достаточно. Я не хочу снова стать мужем-ходоком. У нас с Натали потрясающие отношения. Я не хочу портить их так же, как испортил отношения с другими женами.
– Я понимаю. Все нормально. Я не собираюсь портить ваши отношения.
– Я ужасно боюсь, что она узнает.
– Перестань, расслабься, – сказала я. – Завтра ты сядешь в самолет и улетишь за восемь тысяч миль, и я никогда больше тебя не увижу. Обещаю, что с моей стороны ты будешь в полной безопасности. Но боюсь, что за остальную часть женского населения планеты поручиться нельзя.
Я любовалась своей рассудительностью и выдержкой, хотя внутри у меня все кипело.
Официантка принесла нам кофе, и я вспомнила, как все началось: Макс вытер шоколад с моих губ и облизал палец.
Я смотрела на людей, идущих по тротуару. В основном это были парочки, вышедшие за покупками субботним утром. Сколько из них были влюблены в других мужчин и женщин?
– Наверное, мы просто встретились в неподходящий момент. – Какая глубокая мысль – сладкое дерьмо!
– Не говори так. Я рад, что мы встретились.
– Да, но почему все это происходит только сейчас, накануне твоего отъезда на другой континент.
– Чтобы мы оба не успели испортить себе жизнь, – ответил он.
Не думаю, что он хотел быть жестоким. Но тогда что он имел в виду?
Неожиданно я вспомнила о фотографии, которую целый день таскала в сумке, и достала конверт.
– Вот, – сказала я. – Это для Натали. Я обещала ей это фото.
Макс открыл конверт и вынул снимок: он делает Натали массаж, они нежно смотрят друг другу в глаза. Он издал звук, по которому можно было судить, что он совсем не помнил, где и когда это было.
– Но это замечательно, – удивился Макс. – Ты сама снимала?
– Конечно, сама, – слегка обиделась я.
Он что, думает, я вырезала это из «Радио таймс»?
– Спасибо, – сказал он. – Натали будет в восторге.
Он убрал конверт в рюкзак, и мы оба сидели и помешивали кофе в угрюмом молчании.
– Мне нужно возвращаться в отель, – наконец решился Макс. – Еще столько нужно упаковать.
Я знала, что это неправда. Он всего пару дней назад прилетел из Лос-Анджелеса. Что он собирался упаковывать?
– Конечно, – ответила я.
Мы взяли такси до отеля, и Макс положил свой зонтик на сиденье между нами, вместо того чтобы бросить его на пол. Мои туфли тут же промокли, и я отодвинулась, прислонилась лбом к оконному стеклу и подумала, что это действительно все.
– Могу я задать тебе вопрос? – отважилась я, продолжая смотреть в окно.
– Конечно. Что ты хочешь спросить?
– Ты ведь флиртовал со мной с самого начала?
Казалось, он удивился.
– Да. В некотором роде. А что?
– Просто хотела знать.
Он немного помолчал, а потом спросил:
– Ты чувствуешь себя виноватой перед Эндрю?
Я решительно покачала головой.
– Нет. Ничуть. – Какой теперь был смысл притворяться? – Если я не поцелую тебя, я сойду с ума.
Макс удивился. Смутился. Но ему было очень приятно. Я поймала его взгляд и смотрела в его зрачки, пока он не покраснел и не отвел глаза.
– А когда ты впервые подумала о том, чтобы поцеловать меня? – спросил он.
Он снова флиртовал со мной. Набивался на комплименты.
– На этой вечеринке.
– Когда я гладил твою ногу?
– Да, тогда.
– Но мы целовались в тот вечер, – заметил Макс. – Два раза. – Как будто я могла это забыть. – В губы, – продолжал он. – А Майкл Найтли сидел в машине и смотрел на нас.
Макс рассмеялся. Над чем? Над безрассудством нашего поведения? Я не могла понять, почему он так переживал из-за поцелуев в такси и был совершенно счастлив, когда целовал меня на глазах у приятеля Натали и флиртовал со мной на съемках на глазах у самой Натали.
Когда такси остановилось у отеля, я выскочила, как ошпаренная, чтобы Макс не успел предложить мне доехать до Майда-Вейл. Я не могла расстаться с ним так. Швейцар поспешил подержать дверь для Макса.
– Ну, – сказала я, – наверное, нам пора прощаться?
