Джон Патрик скучал по ней, по ней самой, ее острому язычку, уму и той жадности, с которой она впитывала новые впечатления бытия. Он подумал, что сегодня обязательно снова спросит, не хочет ли она попробовать управлять кораблем. Откровенно говоря, ему хотелось, чтобы она стала причастной к его любимому занятию. До встречи с ней он даже не представлял, насколько одинок. Да, у него была семья, но он никогда никому не рассказывал, что пришлось ему пережить невольником на английском флоте. Должно быть, его отцу пришлось в свое время еще хуже, когда его перевозили из Шотландии в Америку. Джон Патрик был готов на все, чтобы англичане больше никогда не пытали и не мучили ни одного члена его семьи и вообще никого из американцев.
Он снова посмотрел в сторону люка и на этот раз увидел Аннетту. Ветер взвихрил полу ее плаща, и он увидел серо-голубое платье, которое ей купил. Радость наполнила его сердце. Аннетта, немного поколебавшись, пошла к капитанскому мостику.
— По-видимому, вы хорошо перенесли последние несколько дней. Морская болезнь не мучила? — спросил он.
Аннетта глядела на сверкавшее под солнцем море.
— Немного.
— Вы прирожденная морячка.
На ее лице мелькнуло горделивое выражение.
— А я всегда была уверена, что в море мне понравится.
— Не хотите порулить?
Аннетта кивнула. Джон Патрик отступил в сторону, держа одной рукой огромное колесо, а она схватилась за него обеими руками. Колесо дернулось, словно тоже почувствовало внезапную свободу.
— Тверже держите, — сказал он, глядя, как Аннетта старается изо всех сил.
Он снял свою руку со штурвала, предоставив ей всю полноту управления, и наблюдал, как она постепенно обретает власть над кораблем. Да, она действительно была прирожденным моряком.
Конечно же, она прилагала все свои силы, давая работу мышцам, которые до этого практически бездействовали. Он выжидал, когда Аннетта выдохнется, но она не сдавалась. Он стоял сзади, на расстоянии всего нескольких дюймов. Ему хотелось стать ближе, положить большие ладони на ее руки и помочь поворачивать штурвал, но он сдержался. Интересно, ощущает ли она сейчас близость их тел, как он?
Прошло несколько минут. Джон Патрик снова взял управление на себя. Аннетта стояла рядом, внимательно наблюдая за каждым его движением, словно пыталась все как следует запомнить, ведь путешествие, наверное, скоро кончится. Она посмотрела на солнце, медленно поднимающееся над океаном.
— Куда мы плывем?
— Не плывем, а идем. К маленькому острову, который называется Мартиника.
— Вы собираетесь нападать на корабли?
— Нет. Я бы не взял вас на борт, если бы планировал нападение.
— А зачем мы идем на Мартинику?
Джон Патрик ожидал такого вопроса. Как ей объяснить? Считалось, что французы соблюдают нейтралитет. Они не могли сами возить вооружение американцам. Шпионы, засланные во Францию, обязательно бы узнали, что американцы покупают оружие у французов. Тогда англичане проверяли бы любой американский корабль поблизости от французских портов. Но корабль, пополняющий свои запасы провианта на Мартинике? Он вполне мог избежать ненужного внимания. Особенно если учесть, что он сменил прежнее название «Мэри Энн». И, конечно, Бенджамин Франклин обо всем договорился с французами со свойственной ему дипломатичностью. Однако Джон Патрик не собирался объяснять Аннетте, как обстоят дела. Ведь Аннетта сохраняет свои чрезмерно проанглийские симпатии.
Аннетта ожидала ответа на вопрос, но Джон Патрик ничего не мог ей ответить, а лгать не хотелось. Он просто молчал.
Подождав немного, Аннетта зашла с другого, конца.
— Когда мы вернемся?
— Через четыре-пять недель, в зависимости от ветра.
— И потом вы отпустите нас домой?
Он повернулся к ней.
— Если вам не будет угрожать опасность.
— А это вам решать, угрожает она или нет?
— Эй.
Она отодвинулась. Черт побери, он не знал, как еще ответить на вопрос. Он твердо знал лишь одно, что больше врать ей не станет.
Аннетта повернулась и отошла. Он уже не видел ее, но чувствовал, что она все еще на палубе. Уныние охватило его. Лишь одно прекрасное мгновение делили они общую радость, но теперь она опять омрачена разногласиями. Неужели так будет всегда?
* * *
Аннетта спустилась вниз за книгой. Возможно, теперь она перестанет думать о Джоне Патрике, о том, как он заставляет ее чувствовать то, чего она никогда бы не должна чувствовать по отношению к врагу. Несомненно одно: когда он рядом, то оказывает на нее некое магическое воздействие. Она так обрадовалась, когда он отдал ей штурвал. А когда он стоял за ее спиной, она ощущала жар его тела, и каждый ее нерв напрягся от неясного предчувствия. Но потом он снова стал захватчиком, а она пленницей.
Впрочем, она не станет сидеть в каюте, словно в тюрьме. Аннетта взяла подушку и книгу, поднялась на подветренную сторону палубы и нашла там укромное место между двумя бобинами канатов, откуда можно было наблюдать за пиратом, оставаясь незамеченной.
Но вскоре ее совершенно поглотило повествование о человеке, оказавшемся в полном одиночестве после кораблекрушения на необитаемом острове. Она вздрогнула от неожиданности, когда на страницу упала чья-то тень. Ей не надо было смотреть, кто это, она и так знала, что над ней склонился Джон Патрик.
— Вы сказали, что эта книга ваше семейное сокровище? — спросила она.
— Да, мне ее когда-то читал отец. Он научил по ней читать мать и Ноэля.
Ей все еще надо было разобраться в их родственных отношениях.
— Доктор Марш приходится вам сводным братом?
— Эй. Моя мать была замужем за Джоном Маршем в первом браке. Мама и Джон купили моего отца на аукционе. — И, не дождавшись приглашения, Джон Патрик сел рядом с Аннеттой.
Она кивнула, внимательно выслушав его объяснение.
— Да, ваш отец рассказал мне кое-что об этом. Он был действительно выставлен на продажу?
— Да, он воевал при Куллодене на стороне принца Чарльза. Англичане победили, но просто победы было им недостаточно. Они убивали население, всех, кого могли найти, включая сотни женщин и детей. Отца и его брата Дерека должны были повесить. После казни Дерека отцу объявили, что его самого сошлют в колонии как раба. Его и купил Джон Марш, потому что мать просила найти для нее человека образованного, учителя, который желал бы заключить контракт на работу, чтобы оплатить свой переезд в Америку. А вместо этого Джон Марш привез домой ожесточенного, угрюмого осужденного.
— Ваш отец-то угрюмый? — Аннетта с трудом верила тому, что он говорил. Йэн Сазерленд показался ей спокойным, довольным человеком, с большим чувством юмора и весьма добродушным.
— Да, мой отец. Джон Марш скоропостижно скончался буквально через несколько дней. Его брат хотел завладеть его землями, а заодно и моей матерью. Но мой отец остался при ней, научил ее читать и писать, помог ей построить ферму и защитил от посягательств свояка. Мне кажется, ему всегда хотелось вернуться в Шотландию, но, если бы он вернулся, его бы повесили.
