На какое-то мгновение все погрузилось в туман.
— Перестань паясничать, — сказала я. — Это я. Рядом никого нет. Ты знаешь, что мне известно о тебе. Ты знаешь, и я знаю, что ты знаешь… Каждый час, каждый день я думаю о том, что ты сделал с Троем и Лаурой и Кэрри, и если ты думаешь…
— Тихо, — сказал он успокаивающим тоном. — Тебе нужна помощь. Роб тоже так думает. Он очень озабочен твоим поведением. Он говорит, что, по его мнению, существует термин для того, что происходит с тобой. Для твоего синдрома.
— Синдрома? Я просто хотела послать тебе эту чертову книгу!
— Книгу, — сказал он. — Конечно. Ту, название которой ты никак не можешь запомнить?
— Дай мне свой адрес и потом катись куда угодно.
— Я так не думаю.
Можно было услышать, как он улыбается.
— Господи! — сказала я, захлебываясь от ярости. — Послушай…
Но говорила напрасно, на другом конце никто не отвечал. Брендан просто положил трубку. Я уставилась на телефонную трубку у меня в руке, затем грохнула ее на телефонный аппарат.
Снова забралась в остывшую ванну. Пустила горячую воду и, зажав нос, скользнула в нее. Слушала шум воды в трубах и биение собственного сердца. Страшно разозлилась и готова была разорваться на части.
Вынырнула, чтобы вдохнуть воздух, с мыслью, которая заставила меня выскочить из ванны и побежать обратно к телефону, оставаясь совершенно голой, скользя ногами по полу, низко пригибаясь, проходя мимо окна, чтобы никто не смог увидеть меня. Набрала 1471 и ждала, чтобы робот назвал мне номер телефона, с которого мне звонили. Забыла взять ручку и бумагу, поэтому пришлось держать цифры в голове и нараспев повторять их, пока я рылась в ящиках в поисках ручки и бумаги. Бегло записала их па случайной игральной карте, которая мне попалась, ином снова набрала 1471, просто для того, чтобы проверить их.
Это был номер 7852. Где же это могло быть? Где-то на юге Лондона, возможно. Это был не тот код, по которому я звонила часто, совершенно точно. Прошмыгнула на четвереньках под окном, затем пошла в спальню, вытащив по пути пробку из ванны. Надела хлопчатобумажные брюки с пузырями на коленях и свободную кофту и начала листать адресную книгу в поисках этих четырех цифр, пытаясь выяснить, в какой части Лондона находился сейчас Брендан. Должен же быть более рациональный способ найти их… Нашла телефонный справочник и, водя пальцем вниз по цифрам и строчкам имен, стала искать код района. Перед глазами уже все расплывалось от прилагаемых усилий, но все же я нашла то, что искала: Брекли.
Что же теперь? Не могла же я бродить по Брекли в поисках Брендана… Может быть, позвонить по этому номеру телефона и… ну и что же тогда? Еще раз поговорить с Бренданом? Нет, так поступить я не могла; даже простая мысль об этом заставила меня вздрогнуть. Налила себе большой бокал красного вина и затем повернулась к своему микрокомпьютеру типа лэптоп. Две минуты, две программы поиска, и передо мной уже название «Крэбтриз», кафе в Брекли. Похвалила себя за свою настойчивость и выпила глоток красного вина, которое оказалось довольно кислым. Посмотрела на часы: 7.35.
Сейчас мне уже известно, что это кафе. Можно рискнуть и набрать номер. Я звонила и звонила, а когда была уже готова положить трубку, кто-то ответил:
— Да?
— Это «Крэбтриз»?
— Да. Это платный телефон. Нужен кто-нибудь?
— О, вы можете назвать мне время работы кафе?
— Что?
— Время, когда кафе открыто.
— Точно не знаю, раньше здесь никогда не был. Оно только что открылось, я и подумал: зайду-ка я… С восьми утра до девяти вечера — вот что написано на объявлении у входа.
— Хорошо, спасибо.
— Впрочем, это и не бар.
— Нет?
— Здесь не подают спиртные напитки, только капуччино, выпечку, кондитерские изделия и травяные чаи со вкусом соломы.
— Спасибо.
— И вегетарианские блюда. Растительные.
— Ты оказал мне очень большую помощь…
— Люцерна. Всегда считал, что только коровы едят люцерну.
Я ни на минуту не прекращала думать. Вылила вино в раковину, надела хлопчатобумажную куртку и пошла. До Брекли метро не было, поэтому поехала туда на машине, вечер располагал к этому. Небо было золотое, даже пропыленные дома выглядели более приятно в его отблесках.
«Крэбтриз» находилось ближе к более дорогой части торгового ряда, между магазином, где продавали свечи и ветряные колокольчики, и бумагой, где продавали хлеб, «выпеченный точно так, как его выпекали римляне». Я проехала мимо кафе, потом нашла место, чтобы припарковать машину, всего в нескольких минутах хода от кафе, на случай если рядом появится Брендан.
Я медленно прошла вдоль здания, подняв воротник куртки, ощущая себя вопиюще заметной — абсурдная и неуклюжая пародия, на взгляд простого обывателя. Я представляла себе, что Брендан сидит около окна и наблюдает, как я прошаркаю мимо. Я бросила несколько беглых взглядов через стекло, но не увидела его. Затем я повернулась вокруг, прошлась еще раз мимо кафе. Оно практически было пустое, казалось, что там нет Брендана.
Я вошла внутрь. Ярко освещенное, воздух насыщен ароматом кофе, ванилина, кондитерских изделий и трав. Я заказала грушевый сок (с намеком на имбирь) и блины, все это взяла с собой в угол. Что же я буду делать, если он войдет именно сейчас? Мне нужно было бы купить большую газету, чтобы спрятаться за ней. Можно было бы вырезать в ней дырочку и смотреть через нее, или что-нибудь в этом роде. Даже поставленная раскрытая книга и то была бы лучше, чем просто так сидеть, выставленной напоказ. Но здесь было тепло и чисто, воздух пропитан ароматными запахами, на какое-то мгновение я позволила себе расслабиться. Я устала так, что не чуяла под собой ног, казалось, никакой сон не смог бы снять эту усталость. Положила голову на руки, сложенные вместе, и смотрела через щелочки между пальцами на улицу. Люди проходили мимо, мужчины и женщины шли куда-то, шагая целеустремленно. Никаких признаков появления Брендана.
Через полчаса, проведенных за блином, который я откусывала маленькими кусочками, и грушевым соком, который я пила маленькими глотками, ж расплатилась и спросила молодую женщину за стойкой, в какое время они закрываются.
— В девять, — ответила она.
У нее были шелковистые светлые волосы, собранные в пучок и закрученные узлом на макушке, наметившиеся морщинки на переносице, приятная, искренняя, приветливая улыбка. Она взглянула на часы на изящном запястье:
— Осталось еще семь минут до закрытия, рада тебе сообщить.
— А в какое время вы открываетесь утром?
— В восемь часов.
— Спасибо.
Знаю, что это смешно, но я вернулась сюда в восемь утра, прихватив с собой газету. Заказала кофе с молоком и бриошь, села, заняв место за вешалкой для пальто так, чтобы Брендан не смог увидеть меня, если он придет. На этот раз за стойкой были две женщины средних лет, мужчина на кухне, расположенной за дверями, открывающимися в обе стороны.
