Директор была страшно недовольна ее визитом, но ключи и план выдала без особых препирательств.
«Неужели он действительно позвонил? – подумала Юля. – Хоть здесь что-то налаживается».
Но помещения, которые можно было ремонтировать прямо сейчас, оказались в основном подвальными и непрезентабельными. Устраивать здесь что бы то ни было для публики класса люкс было немыслимо. Тогда Юля снова подумала про кабинет, превращенный в склад. Рядом с этим кабинетом была еще свободная комнатка, в этих двух соседних помещениях можно было сделать ремонт и с чего-нибудь начать. Юля снова пошла к директору и спросила, как скоро можно было бы перенести вещи из этого кабинета в подвал.
– Этот кабинет у нас арендует торговое предприятие.
– У нас – это у вас или у Сергея Ивановича? – попыталась уточнить Юля.
Директриса замялась.
– Решайте этот вопрос, и я начну ремонт этого кабинета и соседней с ним комнаты.
– Послушай, деточка, я надеюсь, ты понимаешь, что ты мне никакой не начальник.
– Я вам не деточка, я, между прочим, доктор медицинских наук.
– Да хоть королева Гондураса. Меня никто не обязывал выполнять твои поручения. Обяжут – буду. А пока – извини подвинься.
И директриса отвернулась, давая понять, кто на самом деле здесь королева и что аудиенция закончена.
И Юля поняла, что нужно делать, чтобы добиться своего. Сергей Иванович хотел, чтобы она шагнула ему навстречу, и грамотно вынудил ее к этому.
После того, что произошло накануне, Юля чувствовала себя мертвой выжженной землей, деревней Хатынь после отступления фашистов, и ей стало абсолютно на плевать, как будет называться то, что она собралась предпринять, – продаваться, трахаться за деньги или как-то еще. Только живое дело могло помочь ей самой остаться живой, и санаторий был этим живым делом. В этот санаторий нужно вцепиться зубами, сделать сверхзадачей, и тогда устоишь. Тогда выдержишь.
Юля набрала прямой номер Сергея Ивановича и спросила, когда он собирается в Питер. У Сергея Ива новича не было четкого плана на этот счет. Особой нужды пока не возникало.
– А это срочно? – спросил он.
– Очень, – ответила Юля.
– Почему? – спросил он, уже понимая, что победил.
– Очень-очень хочу тебя видеть, – тихо произнесла Юля.
– Тогда приезжай сама.
Юля даже расслышала, что он улыбнулся.
– Когда? – спросила Юля. И подумала – лучше бы прямо сегодня.
Но Сергею Ивановичу нужно было подготовиться мо рально, да и физически тоже – виагра и все остальное.
– Я сверюсь с графиком и перезвоню.
Теперь он был хозяином положения и диктовал условия.
Побеждать всегда приятно, поэтому Сергей Иванович весь день был в отличном настроении.
После обеда к нему зашел его зам и сообщил, что на него вышли люди из Питера, которые предлагают Сергею Ивановичу продать им участок, где стоит санаторий, предложение очень и очень выгодное. Зам не знал всех подробностей, он просто передал информацию. Если Сергей Иванович согласится рассмотреть предложение, он, зам, получит вознаграждение за посредничество. Когда Сергей Иванович услышал, сколько предлагают, он тут же заинтересовался и стал выспрашивать у зама, что за люди, стоит ли иметь с ними дело.
Люди были обычные, нормальные, знакомые знакомых, короче, подходящие. И деньги предлагали достойные, настолько достойные, что на самом деле и думать было не о чем. На эти деньги можно будет с размахом поселиться на Рублевке, о чем давно мечтал Сергей Иванович, но все никак не мог собраться. А что Юля хотела в санатории работать, так она теперь с ним, он ей что-нибудь посулит и как-нибудь ее утешит. Главное – она теперь его женщина. Устроит ее в какой-нибудь академический институт в Москве и пусть ходит на работу, если ей так нравится. Да, это была прекрасная идея – академический институт в Москве! А когда они поженятся, она и вовсе забудет думать о прежних идеях. Упустить такую сделку было бы верхом глупости.
Сергей Иванович назначил Илье Круглову встречу в Москве.
После этого он отзвонился Борису Алексеевичу и поручил ему продать все ценное, что было в санатории, и об народовать приказ, который должен был подписать его престарелый дядюшка – формальный собственник санатория, – об увольнении всех сотрудников в связи с закрытием учреждения.
Юле в этот день он не перезвонил.
На следующий день, чтобы проверить, сработал ли ее звонок, Юля отправилась в санаторий.
Там царила суета. Люди носились взад-вперед по коридорам.
Юля пошла к директору, чтобы узнать, что случилось.
Когда Юля вошла в директорский кабинет, то не сразу узнала в старушке за столом надменную и властную директрису. Та посмотрела на Юлю долгим взглядом, полным ненависти, зависти, восхищения – всего вместе.
– Всех увольняют. Ты победила. Празднуй.
Истинную причину закрытия Борис Алексеевич никому не открыл.
Но Юля от самой победы удовольствия не почувствовала. Работать, теперь можно было реально работать, это было главным, только работа могла оживить Юлю. И теперь она могла к этой работе приступить.
Она поискала Бориса Алексеевича, но не нашла его.
Тогда она позвонила ему, чтобы договориться о дальней ших совместных действиях. Борис Алексеевич сказался очень занятым другими делами и пообещал перезвонить, как только сможет. Он не знал, что говорить Юле, поэтому решил спросить у Сергея Ивановича.
Сергей Иванович утешил его, пообещав объясниться с Юлей на эту тему.
Он набрал Юлин номер и сказал:
– Завтра утром за тобой заедут, как обычно.
– А что с санаторием? – спросила Юля.
– Приедешь – все и обсудим.
В отсутствие Бориса Алексеевича Юле пришлось и обратно ехать своим ходом.
В лесу у выхода с территории Юля заметила группу хорошо одетых мужчин. Один из них показался ей знакомым. Слишком хорошо знакомым. Она совсем не хотела его видеть и ускорила шаг.
Однако Илья тоже заметил Юлю. Он извинился перед другими мужчинами и двинулся наперерез Юле.
Она остановилась.
– Не хочешь узнать, что я здесь делаю? – спросил Илья.
Юля кивнула – говори.
– Я купил этот участок под коттеджную застройку. Санаторий будет снесен.
– Ты врешь.
– Не веришь – вон мужики, видишь, – директор стр оительной компании, проектировщик, архитектор, а вот тот, толстый, – чиновник из земельного комитета. Да я тебе документы покажу. Правда, подписывать их к твоему папику я лечу завтра, но дело решенное, можешь не сомневаться.
– Если ты хотел меня наказать, поздравляю, тебе это удалось.
