— Мне все это говорят! — Мойя сунул в рот «бон-бон-бум». — Как некстати случилась неприятность с этим типом Эскилаче!
— Вы не поверите, капитан, но думаю, это убийство имеет отношение к трупу на Сисге.
— К трупу на Сисге?
— Да.
— Следствие по этому делу пока застопорилось, мой дорогой журналист! Вы записываете нас на пленку?
Силанпа отрицательно покачал головой.
— Хорошо! Так вот, как я и сказал, застопорилось, поскольку ничего не удалось установить, даже чертову личность этого несчастного.
— Не может быть.
— Представьте себе!
— А что известно насчет советника?
— Пока ничего конкретного, кроме того, что он человек порядочный, ранее не судимый. Почтенный, можно сказать, гражданин.
— Есть подозреваемые?
— Нет, но мы допросили его шофера.
— И что он сказал?
— Да так, ничего особенного. Сказал, что его хефе был очень занятым человеком.
— Вы не могли бы дать мне его координаты, может, я из него вытрясу что-то полезное?
— Его зовут Владимир Осасуна Ривас, вот домашний адрес, переписывайте.
Силанпа поблагодарил, и уже у двери его остановил голос капитана.
— Задержитесь на секунду, если нетрудно. Скажите, вам удалось выяснить что-нибудь о «Тайной вечере»?
— Честно признаться, нет, — ответил Силанпа. — В последнее время я нечасто бываю в редакции.
Мойя принял заговорщический вид, и Силанпа понял, что ему предстоит выслушать очередное откровение.
— Кажется, решение принято. Теперь, когда я начал худеть, в теле моем образовалась воздушная легкость, и внутренний голос подсказывает, что меня ожидают перемены.
— Значит, слухи подтверждаются. Вы уходите в отставку.
— Ну, не так скоро, я имею в виду внутренние перемены. Мне, конечно же, импонируют моральный и религиозный аспекты ассоциации. Вам, человеку молодому, не понять, но в моем возрасте дела земные теряют свое былое значение.
— В любом случае отдых вы заслужили, — сказал на прощание Силанпа.
Эступиньян ждал его в вестибюле, коротая время за рассказами анекдотов какому-то полицейскому. Тот согнулся от смеха, а Эступиньян удовлетворенно хватался обеими руками за свой круглый живот. Увидев Силанпу, он пожал полицейскому руку, и оба вышли на улицу.
— Сейчас я и вам расскажу, хефе! — Силанпа показал ему бумажку с адресом шофера Эскилаче. Дом находился в Усакене, у подножия горы.
— Кто там? — раздался из-за двери женский голос.
— Нам надо поговорить с сеньором Осасуной!
— Как вас представить?
— Полиция.
— Его уже допрашивали.
— Мы знаем, сеньора, но возникла еще пара вопросов, ничего серьезного, мы просто не хотели вызывать его второй раз в комиссариат. Откройте, пожалуйста.
— Сначала покажите ваши документы.
Силанпа подержал перед глазком одно из своих удостоверений.
— Ладно, проходите.
Женщина открыла дверь; у нее за спиной маячило испуганное лицо шофера.
— Простите, что опять беспокоим вас, сеньор Осасуна, но потребовалось прояснить еще кое-что.
Осасуна усадил их на кухне и махнул рукой жене, чтоб ушла.
— Не припомните, с кем встречался советник в течение последней недели перед смертью?
— Так ведь… со многими, сеньор детектив. Должность у него такая была — всем нужен.
— Назовите фамилии, места встреч, — велел Эступиньян.
— Так ведь… к примеру, сеньор Эмилио Барраган, который доктору Эскилаче еще и родственником приходится.
— Кто еще?
Владимир нерешительно почесал подбородок.
— Напоминаю, что в нашей стране сокрытие сведений от органов правосудия считается уголовным преступлением, — заявил Силанпа. — Мы с моим напарником никуда не спешим и специально приехали сюда, чтобы вам было проще дать показания. Так что выкладывайте все, что знаете.
— Так ведь… встречался со многими докторами из муниципального совета Боготы… с членами клуба…
— А не встречался, случайно, с сеньором Элиодоро Тифлисом?
Владимир побледнел. На него вдруг напал приступ кашля, он встал, налил себе стакан воды, выпил и только после этого сумел выдавить:
— Да…
— Где и когда?
— На прошлой неделе в кафетерии гостиницы «Баката». С ним был адвокат Барраган.
— И это единственный раз, когда Эскилаче встречался с Тифлисом?
— Так ведь… — Он посмотрел на них и опустил глаза. — Я скажу, если пообещаете, что не станете потом ссылаться на меня.
— Хорошо, обещаем.
— В прошлый вторник сеньор Тифлис подослал своих головорезов, те перехватили нас на кольцевой и сильно повредили машину доктора Эскилаче.
— А это с какой стати?
— Главарь бандитов сказал, что у Тифлиса пропали какие-то бумаги, а доктор Эскилаче должен их найти и вернуть. После того случая советник пребывал в очень плохом настроении.
Силанпа понимающе кивнул и многозначительно взглянул на Эступиньяна.
— А после этого в поведении советника появилось что-то необычное? Может, он изменил свое рабочее расписание, привычки, искал защиту?
— Ну да, один раз заставил меня везти его ночью в контору адвоката Баррагана. Совсем уж поздно.
— Когда это было?
— Во вторник, я запомнил, потому что как раз в это время играла наша сборная на кубок Либертадорес.
— Ага…
— А еще каждый вечер стал пропадать в клубе. И вчера тоже велел мне отвезти его туда, прежде чем отпустить. А после видите, как получилось…
— Значит, в последний раз вы видели его в клубе?
— Да, я уже говорил на допросе.
— У меня больше нет вопросов. Эступиньян?
— Да! — Эступиньян поднялся со стула и обошел вокруг шофера. — Вы утверждаете, что ездили в адвокатскую контору в день футбольного матча. Как известно, в конце игры пробивали пенальти. Вы ездили до или после пенальти?
— Основное время уже закончилось. Я ждал советника и слушал по радио, как пробивают пенальти.
— Значит, было около десяти вечера!
— Именно так.
— А в конторе его кто-нибудь ждал?
— Нет, кажется. Во всем здании света не было.
— Еще одно маленькое уточнение… Кто пробивал последний пенальти за нашу сборную?
— Леонель Альварес.
