Они с Давидом были одни… Все, что происходило за стенами их комнаты, — потеряло сейчас всякое значение.
Прервав на мгновение сладостный поцелуй, они не могли насмотреться друг на друга. Каждое нежное прикосновение воспринималось теперь по-новому. Каждый поцелуй — как самый первый. Они тонули в водовороте этого восхитительного состояния, пребывали в смятении и неге, словно в чудесном сне — и, наверное, как и для всех влюбленных, жизнь для них разделилась на ту, что была до, и ту, что начнется после. Столь упоительно хорошо им никогда еще не было.
— Я никогда не прощу им, что тогда, в Паленке, они помешали нам, лишили такого блаженства, — прошептал Давид и снова принялся страстно целовать ее, лаская плечи, шею, грудь. Джоа в истоме откинулась на спину и потянула его к себе. Тело ее трепетало. Они стали единым целым, слились неразрывно… Исчезли сомнения, и не нужны больше были ни слова, ни взгляды. Они говорили телами.
А ветер за окном, жутко завывая и грохоча, сотрясал стены здания. Стихия играючи вырывала из земли могучие деревья. Обломанные ветви, ворохи листьев, газеты, куски сорванной кровли, обломки рекламных щитов — кружились в безумной свистопляске, подобно стаям фантастических слепых птиц.
Джоа не было дела до стихии. Она постигала великую тайну любви.
Тайну объятий мужчины и женщины.
56
Главные силы экспедиции выдвинулись незадолго до наступления темноты. Передовая группа прибыла на руины еще в первой половине дня на тот случай, если события вдруг начнут развиваться раньше, чем ожидалось.
Было 21 декабря.
Последние часы тянулись особенно долго. Примерно с полудня скорость ветра стала спадать. По радио передавали метеосводки и информировали о происшествиях, причиной которых стал ураган. Сообщалось о странном поведении стихии: при контакте с сушей смерч должен был разразиться тропической бурей, но этого не произошло, и он, словно по заданной траектории, продолжал двигаться в направлении Чичен-Итцы, над которой его глаз должен был оказаться около полуночи. Это был очень нетипичный ураган. Вопреки всем законам он мог зависать на одном месте и при этом не разрушался. Стержень смерча с глазом внутри окружал грозовой фронт большего диаметра, и в зоне между стенками двух тромбов тоже располагалась область относительного спокойствия. В районе этого-то «века», защищавшего глаз урагана, и находились сейчас участники экспедиции.
До археологического комплекса они дошли за несколько минут. На всех — непромокаемые плащ-накидки и дождевики с капюшонами, на ногах — сапоги. Уродливое кубическое сооружение, предназначенное для прохода добропорядочных туристов через кассу, было закрыто. Не работали и торговые киоски.
Поджидавшие у главного входа проводники из передовой группы повели всех кружным путем — через располагавшийся слева перелесок.
Петляя по тропинке, они наткнулись на хижину, притулившуюся в расселине между утесами. Из темного дверного проема на них уставились несколько пар глаз. Стоявший впереди мужчина осенил себя крестным знамением.
Это был майя, который, увидев странную процессию в тот самый день, когда должны сбыться предсказания его пращуров, по-видимому решил, что это и происходит.
— Добрый вечер, — улыбнувшись, приветствовала индейца Джоа.
Мужчина вновь перекрестился.
— Молния уже?.. — Он с трудом произносил слова.
Он имел в виду молнию из центра галактики, которая должна изменить его мир, дать начало новой жизни.
— Да что вы, какая молния?! — бросила на ходу Джоа.
Абориген снова совершил крестное знамение, а хранители продолжали свой путь, внимательно глядя под ноги, чтобы не споткнуться о камни и торчавшие из земли узловатые корневища деревьев, напоминавшие извивающихся змей. Из-за дождей почва разбухла, тут и там дорогу преграждали огромные лужи.
Между тем дождь прекратился как по волшебству, ветер стих.
Хулиан Мир шел одним из первых. Джоа и Давид, взявшись за руки, оказались где-то в середине процессии. На территории комплекса их встретили другие хранители, молодые и крепкие, как на подбор, ребята.
— Никогда еще мне не приходилось попадать в эпицентр урагана. Хотя по фотографиям и кадрам, которые я видела по телевизору в прогнозах погоды и даже в каком-то кино, я думала, что более или менее знаю, что там творится. — Джоа смотрела вверх, поражаясь небу и безоблачному солнцу. — Это настоящее открытие для меня.
В центре урагана царил абсолютный покой. Ни дуновения ветра, ни капли дождя. Островок хрупкого равновесия, вокруг которого в водяной завесе бесновались смертоносные вихри. Нижняя часть огромной воронки глаза урагана, представляющей гигантскую круглую трубу, поднимавшуюся вертикально, расширялась от поверхности земли к небу. Небо, обрамленное грозовыми тучами, было чистым, прозрачным и пронзительно голубым.
Наконец они вышли из чащи. Перед ними раскинулась панорама Чичен-Итцы — Площадка для игры в мяч, Храм Воинов с Чак-Моолем, Площадь тысячи колонн, пирамида…
Так называемый замок — монументальный, из серого камня, казавшийся в окутывавшем его сумеречном свечении еще более древним и благородным, как никогда поражал воображение.
Дверь к звездам.
Полсотни человек замерли, созерцая величественную пирамиду. Время, казалось, тоже остановилось.
Джоа крепко сжала руку Давиду, а потом отпустила его и подошла к отцу.
Хулиан Мир обнял дочь за плечи.
Последние часы ожидания.
Еще ночь, а может, и следующий день.
57
С медлительной величавостью, как и подобает чуду, граница глаза урагана приблизилась к ним и накрыла, вобрала в себя, поместив внутрь гигантской, в километры диаметром, трубы, соединявшей небо и землю. Согласно расчетам метеорологов, эпицентр урагана должен был находиться здесь в полночь, до наступления которой оставалось еще несколько часов. Все стали стаскивать с себя плащи, накидки и капюшоны. У некоторых в руках замелькали фонарики.
Люди не могли оторвать взгляда от завораживающего зрелища вращавшейся с бешеной скоростью верхней кромки воронки.
Резко стемнело.
— Новостей нет? — поинтересовался Хулиан Мир.
— Мы сейчас внутри глухой зоны, под экранированным колпаком, невозможно поймать ни одной радиостанции. Мобильные телефоны тоже мертвы, — ответил пожилой мужчина, один из хранителей-ученых.
Джоа почувствовала, что сердце у нее начинает биться все чаще.
