– Они притащили меня обратно. – Как смогла короче, я рассказала свою историю, продираясь сквозь его шокированные комментарии. – Но ты? Что заставило тебя вернуться? Как ты узнал, что я там?
– Дорогая, я услышал, что ты орешь, как дизельный паровоз, прямо перед тем, как пошел дым.
– Ты бы тоже завопил, если бы был мной, скажу я тебе! Но это неважно. А как ты вошел? Сказали, что ты убежал через главные ворота.
– И не соврали. Они хотели, чтобы я одурел от их гнусного зелья, я наполнил комнату дымом и притворился, что окаменел. Старый бедный Яссим поверил в это, а я оглушил его и выбрался. Единственным несчастьем было то, что когда меня первый раз повалили и заперли, то отобрали одежду… Не могу представить, почему Летман решил, что это помешает мне вылезти, если я найду выход, но похоже, он думал именно так.
– Наверное, просто хотел это надеть. Он выходил, чтобы увести твою машину, знаешь, и хотел выглядеть так, как ты, если кто-нибудь увидит.
– Да, вероятно. Но в этом случае мог мне оставить что-нибудь более существенное, чем старое одеяло. И мне довольно-таки нравилась эта рубашка, черт его дери. Ну так вот, я отобрал у Яссима ключи, выбрался из своего будуара в природном состоянии и подобрал несколько жутких предметов туалета, которые валялись в помещении у ворот. Тебе не нравится? Я взял то, что ради смеху можно назвать абсолютным минимумом, и побежал. Понимал, что они будут искать меня по направлению к берегу, поэтому решил сначала обежать вокруг под окнами сераля. Роскошная сцена. Вот бежит наш полностью обнаженный герой со штанами в руке и высоко подпрыгивает каждый раз, как наступит на колючку.
– Мой бедный барашек. Все равно, нельзя считать тебя первым.
– Что? А, из тех, кто берет штурмом сераль… Ну, значит, я остановился под деревьями, чтобы надеть штаны. Между прочим, там были еще рубашка и жилетка, если бы я только мог их теперь найти… И я услышал твой крик. Это ничтожество сделало тебе больно?
– Не то чтобы… я кричала из-за кошки, а не на него. Продолжай, хочу слушать про тебя. Как ты влез обратно?
Во время нашего разговора он шарил под деревьями, а теперь выловил что-то с тихим удовлетворенным восклицанием.
– Вот они. Полагаю, я еще буду благодарен за эту рубашку, какая бы она ни была, прежде, чем закончится ночь… На чем я остановился? А, под окнами сераля, прямо здесь, между прочим. Услышав твой крик, я впрыгнул в штаны и ботинки и бросился обратно к главным воротам, но их уже заперли. Пока я их дергал, черт сорвался с цепи внутри дворца. Я почувствовал запах дыма и подумал, что ворота сейчас откроют, но все равно не хотел рисковать, и побежал опять сюда. Я знал, что поймав меня, они закрыли задние ворота, поэтому не стал тратить на них времени. Просто побежал к тому окну и залез внутрь. Совсем неплохой подъем, как выяснилось.
– Неплохой! – Первый раз я увидела отвесную черную стену снаружи. – Это выглядит невозможным!
– Не для твоего храброго кузена. И все равно я знал, что ты в саду, потому что на полпути вверх услышал, как ты ругаешься на собак. А как только влез, увидел на острове инсценировку Ноева ковчега. Это все… Мне бы хотелось, чтобы в гардероб Яссима входили носки. Нет ничего противнее мокрых сандалий. Послушай, а почему бы тебе не положить на плечи его головной убор? Он не слишком грязный и, по крайней мере, сухой. Дай привяжу… А что это у тебя на шее?
– Ой, забыла, что я это на себя надела. Это я купила для тебя от дурного глаза. Ты сказал, что хотел для машины.
– Для моей любви, я сказал. Лучше не снимай, похоже, оно работает… Вот так. Теперь вполне соответствуешь моим стандартам.
– Лесть ничего тебе не даст.
– Я не льщу, ты выглядишь прекрасно. У тебя немного водорослей в волосах, а это платье выглядит так, будто его вылили на тебя из грязного кувшина, твои глаза большие, как мельничные колеса, и черные, как открытый космос.
– Я курила наркотики, вот почему.
– Du vrai? Я так и подумал. Понравилось?
– Это ад. Думаешь, что это приятно, перестаешь беспокоиться, а потом вдруг обнаруживаешь, что кости вроде как сгнили изнутри, мозги сделаны из старых тряпок и ты даже не можешь думать. Ой, Чарльз, это было так ужасно, они производят наркотики… они планировали месяцами…
– Дорогая, знаю. Летман рассказал мне весьма много, очевидно, больше, чем понимал. Знаешь, что он законченный наркоман?
– Графтон сказал. Я должна была угадать по его виду, но никогда об этом не думала. Он сказал тебе, что бабушка Ха умерла?
– Я это знал.
Я уставилась на него.
– В смысле с самого начала? Это ты из этого устраивал такую тайну?
– Боюсь, что так.
– А как ты обнаружил?
– Для начала, угадал. Ты когда-нибудь знала, что у нее та же фобия, что и у тебя? По полной программе и безо всяких тормозов?
– Правда? Не думаю, чтобы слышала. У нас никогда, конечно, дома не было кошек, поэтому, когда она гостила у нас, вопрос не мог подняться. Да, теперь вижу. Значит, как только я рассказала, что у нее в комнате кошка, ты понял, что что-то не так. Но Графтон наверняка знал бы?
– Он мог не осознавать в ту ночь, что в комнате кошка. А скорее всего, никогда об этом не думал. Во дворце всегда должны были существовать кошки, если вспомнить про крыс в серале, но при жизни бабушки Ха они никогда бы не зашли в ее комнату.
– Из-за собак?
– Похоже на то. Судя по тому, как эти ужасные животные ведут себя с тобой и мной – он показал на Стара и Софи, которые улыбались и виляли хвостами, – их когда-то любили и позволяли бегать по всему дворцу. А Самсон всегда спал в ее кровати, а он был смертью для кошек. Раз «доктор» боялся собак и запирал их, произошло неизбежное… Пойдем куда-нибудь, откуда все видно?
Мы начали пробираться по каменистой вершине скалы через самый густой кустарник.
– Рассказывай дальше.
– Этот кошачий бизнес заставил меня подумать, что что-то там нескладно. Я решил пробраться внутрь, осмотреться и выяснить, что вообще случилось с настоящей бабушкой Ха. Тот факт, что Летман и компания разрешили тебе болтаться по дворцу где угодно, говорил о том, что она нигде не спрятана. Я подумал, что она умерла. Потом, когда я увидел, как валяются ее вещи, Коран и собаки Фо, и что Самсон умер и не был как следует похоронен в присутствии священнослужителей, как другие собаки, стал в этом уверен. Поэтому когда ты отправилась спать, я пошел на разведку, и знаешь, что случилось. Меня поймали, избили и заперли, такие дела. Мы пришли, спокойно, придержи собак и постарайся, чтобы тебя никто не видел. Бог мой!
Мы дошли до угла и теперь могли наблюдать. Это была будто сцена из цветного фильма эпических пропорций. Черные стены возносились вверх, за ними волновалось пламя. Одна высокая горящая крыша уже превратилась в осыпающуюся призрачную сеть. Окна пульсировали светом. С каждым порывом ветра огромные облака бледного дыма, наполненные искрами, скатывались вниз и опускались на толпу, осаждавшую главные ворота. Арабы восхищенно кричали, смеялись и ругались, но не отходили, оставались в облаке. Ворота были открыты, высокие двойные створки широко распахнуты, взад и вперед постоянно ходили люди. Значит, какая-то спасательная работа все же велась, но Графтону повезет, если он еще раз увидит хоть часть спасенных вещей.
