Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
– Что мне до воинов в Гелиополе? — с недоумением промолвил я. — Ты про Харуха скажи, про моего обидчика! Понес ли он заслуженную кару?
– Не понес, ибо не заслужил наказания, а в точности исполнил волю князя, — отозвался Тхути. Затем поглядел на мою ошеломленную физиономию и добавил: — Харух — лазутчик нашего владыки. Все, что сделано им, свершилось по княжескому слову и приказу.
– Видит Амон, в своем ли ты уме?.. — растерянно пробормотал я. — Зачем князю похищать ларец с сосудами, пусть и чужими руками?.. Разве мало у него своих богатств?.. И разве не прислал он потом впятеро больше, чем дали мне в Фивах?..
– Прислал, но то был дар Таниса, а не Фив, — заметил писец. — Скажи мне, кем оплачена священная ладья Амона? Не скупым Херихором, а щедрым Несубанебджедом! И те, кто держат руку князя в Верхних Землях, постарались, чтобы узнали об этом вельможи и жрецы. А узнав, задумались.
– О чем же?
– О том, какой правитель нужен Та-Кем. Вот послал Херихор своего человека в Библ, послал с серебром и золотом, но пропали те сокровища без пользы, а те, что отправил князь из Таниса, взросли драгоценным деревом аш, взросли священной баркой! Так случилось по воле Амона, ведь без него ветер песчинки не шевельнет в Западной пустыне! Кто же более угоден богу — Херихор из Фив или танисский князь? Ведь истинный владыка Обеих Земель — Амон, и ему решать, кто станет его наместником!
Голова у меня закружилась, и, закрыв лицо руками, я покачнулся. Вспомнились мне в этот миг слова Феспия: у господина нашего Несубанебджеда одно на языке, другое на деле, третье на уме, а ум его извилист, как тропа в горах… Понял я, что был песчинкой, той самой песчинкой в пустыне, о которой сказано писцом, и не ветры судьбы швыряли меня, а людские хитрости и тайный умысел. Горько думать о таком! Горько и унизительно! Но что для великих чувства малых?.. Они им как дымы над горном, где плавят золото, отливая браслеты и кольца… как сухие листья, что уносит Хапи в море… как кости осла, издохшего в прошлом году…
И, смирившись с этим, я опустил руки и открыл лицо.
– Выпей. — Тхути протягивал мне кувшин с вином. — Выпей, Ун-Амун, и не терзай напрасно свое сердце. Что случилось, то случилось, и ничего тут не изменишь.
Он не произнес ни слова, пока я жадно глотал вино. Потом спросил:
– Что еще ты хочешь знать?
– Сосуд, — хрипло отозвался я, — золотой сосуд с ибисами, который вез я из Фив… Раз Харух лазутчик князя, то отдал похищенное в казну… Зачем же прислали мне снова этот сосуд? Знак ли это от бога, вернувшего потерю? Или владыка ваш хотел посмеяться надо мной и моим господином?
Писец пожал плечами:
– Думаю, не то и не другое, а всего лишь недосмотр казначеев. Но я об этом промолчу — узнает князь, накажет их за ошибку. Так что, Ун-Амун, давай считать, что не было этого сосуда. То есть был сосуд из золота, но без приметных ибисов, и лежит он сейчас в сокровищнице Закар-Баала, очень далеко от Фив.
– А где сейчас Харух, обидчик мой?
– Там, где ему приказано быть, в Сидоне или Араде, а может, в Симире или Берите. Не сердись на него, Ун-Амун, он человек подневольный.
– Подневольный, но злобный, — ответил я. — Пусть бы унес он эти сосуды, а к чему дом бога осквернять? К чему мочиться на святыню?
Тхути нахмурился.
– В этом ты прав, нечестие свершилось и великий грех! Но иноземные лазутчики все таковы, все грешники и нечестивцы! Оставим же это дело между Харухом и Амоном; захочет бог, накажет мерзавца. И еще одно… — Писец наклонился ко мне и тихо промолвил: — Было мною сказано: если поведаешь что-то господину своему, запоздают те вести… Но лучше ничего не говори Херихору. Ни про сосуд с ибисами, ни про Харуха и Феспия, ни про войско в Гелиополе… Помни: когда дерутся слоны, достается траве.
Тхути был прав, и я кивнул в знак согласия. Я лишь привратник храма Амона, что мне лезть под ноги слонов? Возможно, когда повзрослеет сын, я расскажу ему правду… А может, не расскажу — ведь Шедау будет жить при новом фараоне, и не стоит ему задумываться, какими путями пришел к власти господин наш Несубанебджед. Вырвется лишнее слово, и горе сыну моему! Лучше мне молчать, а еще лучше — позабыть. Так что расскажу я Херихору лишь о случившихся событиях, а не о том, какие сети плелись за моей спиной и как я в них угодил. Расскажу о похищении сокровищ и совете князя Дора, о богатстве, взятом у тирян, и жизни у моря в дырявом шатре, о бесноватом жреце и кораблях филистимлян, что явились в Библ… Есть о чем поведать! А коль удивится мудрый Херихор и спросит, как избавился я от разбойников и почему отдали серебро тиряне, а не швырнули меня в воду, сошлюсь на Амона, на власть его и волю. Жрецы так делают, и лучше объяснений нет.
Но, быть может, ничему не удивится мудрый Херихор и ничего не спросит?.. Тхути сказал, что стоит в Гелиополе войско, и мечи у воинов уже наточены, а колесницы их быстры… И в Танисе вооруженных изрядно, лучников, и копьеносцев, и ливийских отрядов с их вождями… И еще плывут где-то в Великой Зелени друг мой Феспий и наемники из Хару… Месяц-другой, и явятся в Фивы все эти воины, а с ними господин Несубанебджед, новый наш властитель. И будет Херихору совсем не до меня, будет думать он, как спасти свою мудрую голову!
Только Амон видит, только Амон знает, и лишь ему открыто будущее…
ИСТОРИЧЕСКИЙ ЭКСКУРС
При работе над повестью об Ун-Амуне я пользовался тремя основными источниками: монографией Ю.Я. Перепелкина «История Древнего Египта» (СПб, изд-во «Летний сад», 2000 г.), книгой М.А. Коростовцева «Путешествие Ун-Амуна в Библ» (М., «Издательство восточной литературы», 1960 г.) и книгой И.С. Кацнельсона, Ф.Л. Мендельсона «Древний Египет. Сказания. Притчи» (М., изд-во «Совпадение», 2000 г.). Замечу, что труд Коростовцева является научным исследованием, в котором даны описание папируса, его дословный перевод, исторический и филологический комментарии, а также фотокопия древнеегипетского текста. Книга «Древний Египет. Сказания. Притчи» содержит литературный пересказ ряда историй, самыми известными из которых являются: «Потерпевший кораблекрушение», «История Синухета», «Красноречивый крестьянин» и «Злоключения Ун-Амуна». Это очень разные повествования, среди которых есть волшебные сказки, назидательные притчи и рассказы, отражающие реальные события. К числу последних принадлежат истории о Синухете и Ун-Амуне.
Папирус с отчетом Ун-Амуна о путешествии в Библ уникален, так как существует в единственном экземпляре, в отличие от ряда других древнеегипетских текстов (например, найдены пять папирусов с отрывками истории о Синухете). Его происхождение таково. В 1891 году несколько феллахов отыскали старинный глиняный сосуд с папирусными свитками и поделили их, разорвав на части примерно одинаковой длины. Затем эти куски папирусов попали к перекупщикам древностей и были приобретены русским египтологом В.С. Голенищевым, который осенью 1891 года посетил Египет. Среди них были фрагменты отчета Ун-Амуна, которые затем дополнил немецкий египтолог Г. Бругш, подаривший Голенищеву в 1892 году еще один отрывок. Ныне папирусы с этой историей хранятся в Музее изобразительных искусств им. А.С. Пушкина. Текст почти полный, не хватает только конца. По мнению большинства египтологов, это не литературное произведение, содержащее вымысел, а отчет о реальном путешествии из Фив в финикийский город Библ.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
