Несколько офицеров не смогли сдержать смех, но мрачный взгляд адмирала заставил их умолкнуть.
— С каких это пор браскианцы используют мьюнан в качестве парламентеров? — промолвил картранский полководец. — Странное сообщение. Может быть, браскианцы хотят выиграть время и получше подготовиться к обороне? Уж не держите ли вы нас за глупцов?
Эмос твердо смотрел в глаза картранцу.
— Кому нужна эта война? Кому выгодна? — продолжал он. — Браскианцы понесут потери, которые им никогда не удастся восполнить. Так же как и картранцы. Кому нужны рыболовные промыслы, если не останется рыбаков? Эта война выгодна лишь норанцам. Не кажется ли вам странным, что они не выдвинулись, чтобы помочь своим союзникам-браскианцам? Спросите себя, что произойдет с вашим флотом, когда он причалит к берегу и его накроет приливная волна?.. А главное, взгляните на океан и береговую линию. Уровень Мути гораздо выше обычного!..
Один из штурманов схватил подзорную трубу и, направив ее в сторону берега, подтвердил, что это правда. Каждому моряку было прекрасно известно, что сейчас не время для Урожайного прилива. Обгоняя картранские суда, волны Мути неслись к берегу и разбивались о прибрежные крепостные стены.
— Эта война нужна только Рак-Эк-Наймену! — воскликнул Эмос. — Неужели вы готовы положить за него свои жизни?
Вместо ответа, над палубой повисла гробовая тишина. Мьюнанин взмахнул крыльями и, взмыв в небо, устремился обратно — к позициям браскианцев. Приземлившись около отряда Марриса, он встряхнулся и превратился в человека. Браскианцы молча смотрели на него.
— Что ты им сказал? — наконец промолвил Маррис.
— То же, что и тебе, — ответил Эмос, глядя на приближавшиеся корабли. — И, судя по всему, они, также как и ты, мне не поверили…
Наблюдая за вражеской армадой, защитники Рутледжа не замечали, что Муть поднялась так высоко, что белесые комья сгущенного газа уже наползали на берег, как ковром покрывая прибрежный песок. Потрясенный тем, как быстро поднимается Муть, Эмос оглядел окружающих, но все их внимание было приковано к картранской флотилии.
Вдруг протрубили сигнальные рожки. На глазах изумленных защитников боевые корабли картранцев стали разворачиваться и один за другим уходить в открытое море. По рядам браскианцев прокатился недоуменный шепот. Никто не понимал, почему, подойдя так близко, неприятель вдруг решил повернуть назад.
Смахнув со лба капли пота, Маррис перехватил гарпунное ружье поудобнее и стал прицеливаться, чтобы выстрелить вслед отступающему противнику. Но Эмос схватил его за руку:
— Маррис! Ты что, ослеп?!
Браскианец посмотрел вниз. Его ноги были по щиколотку в Мути. Маррис оцепенел от ужаса. Сейчас для Урожайного прилива был совсем не сезон! К тому же никогда еще Маррис не видел, чтобы Муть поднималась так высоко и быстро, как сейчас. Очнувшись от замешательства, он окликнул остальных и показал на покрытый газом берег.
— Муть поднимается! Идет прилив! Забудьте про картранцев! Нужно немедленно уходить в горы!
Наконец все поняли, что происходит. Послышались испуганные возгласы. Сначала по одному, а затем всей массой защитники развернулись и, побросав оружие, поспешили прочь от океана. Маррис подтолкнул одного из товарищей, застывшего от изумления.
— Нельзя терять ни минуты! — крикнул он. — Норанцы направили на нас прилив!
— Но как, каким образом?! — дрожащим голосом пробормотал человек.
— Какая теперь разница! Беги, спасайся!
И оба, побросав гарпуны, бегом пустились к центру города.
Последний раз взглянув в сторону уходящего картранского флота, Эмос стал разыскивать свои инструменты, которые оставил на лафете катапульты. Но инструментов нигде не было. Вероятно, в суматохе их сбросили на землю, которую теперь покрывал густой слой Мути, доходивший почти до колен. Выругавшись сквозь зубы, мьюнанин поспешил вдогонку за остальными жителями.
На крышах самых высоких зданий уже толпился народ. Поэтому мьюнанину не оставалось ничего другого, как присоединиться к тем, кто в панике бежал из города, стараясь найти убежище в глубине континента. Газ доходил уже почти до пояса. Мужчины и женщины взяли на руки маленьких детей, чтобы те не задохнулись в стремительно прибывающей Мути. Окружающая местность была довольно плоской, до ближайших холмов и гор путь был неблизкий. Толпы людей в панике спасались от губительного Урожайного прилива.
Маррис в отчаянии искал среди бегущих жену и детей, но не находил. Глядя на бледное лицо друга, Эмос горячо молился в надежде, что они уже находятся в безопасном месте.
Бредя по пояс в отвратительно белесой Мути, люди то и дело спотыкались и падали, не имея возможности разглядеть, что под ногами. Эмос больно ударился обо что-то лодыжкой, но Маррис вовремя успел подхватить товарища под руку и не дал упасть. С трудом продвигаясь по утопавшим в тумане улицам, они могли ориентироваться только по их внешним очертаниям.
Многие жители нашли убежище на верхних этажах зданий, но места на всех не хватало: слишком много добровольцев пришло в город из окрестных деревень. Не говоря уж о регулярных воинских частях. Некоторым удалось раздобыть дыхательные маски, и они, как могли, пытались поддерживать самых слабых.
Эмос с ужасом думал о тех, кто остался в деревнях на равнине. Их никто не мог предупредить о надвигавшейся угрозе. Большинство сельских домов были одноэтажными, а у жителей не было никаких средств защиты — ни дыхательных масок, ни баллонов со сжатым воздухом. Что, если Муть доберется и до них?.. Только в глубине континента рельеф местности начинал существенно подниматься над уровнем моря. Муть доходила Эмосу почти до груди. Такого высокого Урожайного прилива еще никому не доводилось видеть.
Растекавшаяся Муть едва слышно шелестела. Словно безобидный ветерок пробегал по зеленой роще. Но, слыша за спиной нараставший зловещий рокот, Эмос понимал, что самое худшее впереди. Прилив мог продолжаться в течение нескольких дней, даже недель, и вслед за первой волной Мути могли последовать более мощные валы. Оглянувшись назад, мьюнанин увидел вдали огромное облако, которое медленно, но неуклонно разрасталось и приближалось и было готово поглотить все на своем пути.
— Люди! Скорее! — закричал Эмос окружающим. — Бегите так, как если бы за вами гнался сам дьявол!
Толпа достигла подножия одного из холмов и стала карабкаться вверх. Движение замедлилось. В конце концов все сгрудились на вершине холма.
— Папочка! Сюда! — вдруг послышался детский голос.
Здесь, на холме, оказалась Берра, жена Марриса, с дочкой Бекели на руках. Браскианец едва не заплакал от радости, и в то же время его сердце сжалось от ужаса, когда он подумал о том, какая опасность нависла над всеми ними.
Эмос пробирался сквозь толпу вслед за другом. Маррис расцеловал жену и посадил девочку к себе на плечи. Берра крепко пожала Эмосу руку. В ее глазах отражался безмерный страх, но мьюнанин не знал, как утешить бедную мать. Какое несчастье, что ему не удалось предупредить их раньше! Убийственная Муть подбиралась все ближе, и чувство вины разрывало его сердце.
