А если вписаться в дело, как предлагает ему эта нахалка Нюточка, девочка-припевочка, которую, попадись ему в Советском Союзе конца семидесятых или начала восьмидесятых, он бы в бараний рог скрутил! “Итак, что мы имеем с гуся?” — сам себя спросил Костя Асуров, допивая свое пиво. С гуся мы имеем жир… То есть, нам надо получить с жирного гуся частицу его подкожных сбережений. И тут в этой части операции все в общем-то остается по-прежнему.
Меняется только исполнительская часть. Теперь вместо того, чтобы сидеть в кустах, замаскировавшись под люстру, как в анекдоте про Штирлица, ему, Косте Асурову, самому предстоит ехать на переговоры с боевиками Мамедова и подставлять под их вполне реальные стволы свою драгоценнейшую шкуру. Шкурку. Шкурочку… А те ведь и продырявить реально могут.
И как хорошо было придумано сперва. Нюточка бы поехала на стрелку с людьми Мамедова, сострючила бы бабки, а случись пиф-паф, то шкурку бы попортили не ему, Косте Асурову, а ей — молодой нахалке.
Неожиданно Костя Асуров улыбнулся собственным мыслям. Он вдруг вспомнил куплеты Премьер-министра из телевизионного водевиля “Обыкновенное чудо”, который впервые показали на Новый тысяча девятьсот семьдесят девятый… Куплеты были немудреные, но в блестящем исполнении Андрея Миронова приобретали глубокий смысл…
Пальнул я в девушку,
Пальнул я в милую,
А жить так хочется —
Вот и пальнул.
Смешно! И ему, Косте Асурову, жить хочется. Так что если надо будет, и в эту милую девушку пальнут пару раз, то ему, Асурову, не жаль будет.
Он, как и положено сотруднику органов, постарался выжать из себя человеколюбие вообще и сентиментальность в частности. Холодный ум, чистые руки, горячее сердце! Или лучше — холодное сердце, горячие, жадные до баб и денег руки и чистый, незамутненный разум! Так-то вернее.
И Асуров решил переподставить Нюточку. Перепродать. Раз она со своим неизвестным корешком решила подставить Асурова, то Асуров, не будь дурак, подставит Нюточку. Это еще надо поглядеть — у кого ума побольше да хитрости!
Асуров допил пиво и отправился в отель — “писать оперу”, про всех вообще и про Нюточку в частности, потому как “опер” велел все и вся подробно прописывать.
Константин Сергеевич был разумным и рациональным человеком. Поэтому он решил, что не следует ему ехать в Россию, и тем более в столицу Татарстана город Казань. Для того, чтобы известить бывшего коллегу по Комитету и нынешнего нефтяного магната господина Мамедова о кознях некоей нахальной девчонки, известить нынешнего вице-премьера правительства Татарстана о готовящемся против его сына заговоре — не нужно было ехать в Казань. Достаточно было написать письмо.
Как учили в таллинской школе КГБ, действовать надо по обстановке. И если теперь обстановка изменилась, и Нюточка перехватила инициативу, то меняются не только планы действий, но что самое главное — меняются и конечные цели всей операции. По обстановке!
А цели теперь у Асурова даже более красивые и гладкие, чем были две недели тому назад. Теперь, благодаря умно составленному доносу, он, Костя Асуров, в глазах своего бывшего коллеги, нынешнего мультимиллионера, будет выглядеть не гнусным шантажистом и похитителем людей, но — наоборот — благородным борцом с терроризмом и верным другом, желающим помочь бывшему коллеге — спасти родного сына…
А за такие добродетели Костя Асуров может рассчитывать и на щедрое вознаграждение! Нюточку укокошат мамедовские бульдоги… А Косте Асурову — премия! И почет, как борцу с терроризмом. Гляди — еще назад в “контору” пригласят с повышением в звании!
Константин Сергеевич написал “правильную телегу”, ей точно не дадут залежаться под сукном! Слава Богу, сам почти пятнадцать лет такие “телеги” от разного рода агентуры обрабатывал.
“Резиденту ФСБ при Посольстве Российской Федерации.
(Вниманию генерал-лейтенанта КГБ-ФСБ Мамедова, ныне исполняющего обязанности вице-премьера правительства Республики Татарстан).
Мною, Асуровым К.С., подполковником КГБ в отставке, раскрыт заговор международной банды террористов, имеющей целью из центра, расположенного в Женеве, организовать ряд террористических актов против высокопоставленных лиц в правительстве Российской Федерации и, в частности, против генерала Мамедова и его семьи. Как честный офицер, верный присяге и идеалам ЧЕКИСТА-ДЗЕРЖИНЦА, я считаю своим священным долгом доложить о раскрытом мною заговоре по команде.
В настоящий момент я проживаю в гостинице “Рив-Гош”. Номер моего мобильного телефона — 077-513-432-810.
Подполковник КГБ в запасе
Асуров К.С.”
Конверт с доносом Асуров отнес к посольству Российской Федерации и бросил в ящик для почты с пометкой — cito!
* * *
Аслан со своими боевиками заняли самые выгодные позиции в ключевых точках площади Шарль Мань. В маленький, но сильный бинокль Аслан хорошо видел посетителей открытого кафе-брассери, где Нюте назначили свидание со связником Мамедова.
— Девка пошла, — в оперативном наушнике услышал он голос своего наблюдателя.
— Вижу, пошла девчонка, — ответил он, не отрываясь от бинокля, — глядите, где связной.
— Связного пока не вижу, — отозвался наблюдатель.
Аслан пошарил биноклем справа налево и потом назад — слева направо.
За столиками открытой веранды обычного для европейского городка кафе восседала праздная публика. Американские старушки в возмутительно молодежных шортах и кроссовках, итальянские или испанские студенты, свора японцев с вечными видеокамерами…
— Не вижу связного, — сказал Аслан.
— Девка подошла к кафе, — отозвался снайпер-наблюдатель.
— Вижу, — подтвердил Аслан, наблюдая в бинокль, как Нюточка присела за крайний свободный столик.
Вдруг в кафе что-то произошло. Аслан подкрутил верньеры настройки и приник к окулярам.
— Там какая-то суета, Аслан, — сказал по рации наблюдатель.
Он и сам видел, что суета. Трое мужчин подошли к Нюте, что-то сказали ей, и на протянутые ею руки один из них быстро надел наручники. Другой мужчина что-то сказал в свою “воки-токи”. И тут же где-то рядом завыла сирена полицейской машины.
— Смываемся, — сказал Аслан в гарнитуру и, убрав бинокль в карман, спрыгнул с крыши в тихий дворик, где верхом на “кавасаки” уже ждал его верный нукер.
“Сгорела баба, — подумал Аслан, — и нас теперь сдаст…”
Надо эту девку того… Аслан сделал характерный жест ребром ладони, проведя им по горлу.
— Теймураз, ты этим займешься…
Нил Баренцев
Занаду — Женева
1997
Нюточку Нил увидал в программе последних новостей по каналу “Евроньюс”.
— Бог ты мой, — невольно вырвалось у него, когда на экране показали испуганную девушку в наручниках, под белы рученьки ведомую двумя швейцарскими полицейскими.
