Миновав алтарь, я оказываюсь в просторном зале. По многочисленным своим путешествиям с отцом я знаю, что в исторических местах нередко бывают указатели, осведомляющие посетителей о самых важных деталях. Оглядывая стены в поисках указателя, я быстро шагаю в дальний конец собора. По дороге мне попадается несколько закрытых дверей, но я не смею открывать их.
Свернув в придел поменьше, я различаю полоску света, что пробивается в боковую дверь собора. Я торопливо подхожу туда и с облегчением убеждаюсь, что приоткрыта эта дверь совсем немного. Открыв ее чуть пошире, я выглядываю в щелочку.
Сперва меня охватывает разочарование: дверь выходит в боковой переулок, и мне не хочется тратить время на участок, даже не принадлежащий собору.
Внезапно мое внимание привлекает маленькое строение с надписью: «Maison de la crypte».
Здание крипты.
Неизвестно, вправду ли недостающие страницы спрятаны именно там, однако я далеко зашла и не собираюсь сидеть в бездействии, пока легионер караулит меня у дверей. На миг я прикидываю, не лучше ли подождать Димитрия, но немедленно отметаю эту мысль. Да, в темных лесах по пути в Алтус Димитрий очень помог мне… Тем не менее, я и без него прошла много темных и страшных дорог, добираясь до этого места.
Ко входу в крипту можно добежать за минуту. Вряд ли близость собора послужит мне хоть какой-то защитой, но выбора у меня нет. Оглядевшись по сторонам и проверив, что на улице ни души, я выскальзываю в щель.
Похоже, опускаются сумерки. Солнце садится за дома, что с обеих сторон обрамляют переулок. За то короткое время, что я пробыла в церкви, стало заметно холоднее. Скоро настанет ночь. Эта мысль пришпоривает меня. Я быстро и без происшествий добираюсь до входа в крипту и тяну на себя дверь. Сама по себе она достаточно велика, но не идет ни в какое сравнение с гигантскими дверьми собора.
Закрыв за собой дверь и оглядевшись, я обнаруживаю, что стою в скромной комнатке — ни витражей, ни резных украшений. Внезапно на душу мне снисходит удивительный покой: это место, лишенное славы и величия, кажется мне таким же родным и близким, как и Алтус. По груди расползается знакомое тепло, и в ладонь мне ложится горячий гадючий камень.
Я прохожу вглубь и с облегчением обнаруживаю, что помещение совсем невелико: дверей мало, а коридор и вовсе один. Сдается мне, домик этот возвели вокруг грота кое-как, почти наобум, а вот собор строили с куда большим тщанием. Обходя комнату, я очень скоро натыкаюсь на узкий проход над винтовой лестницей вниз. Ступени лестницы выложены из камня, и я без колебаний шагаю на них. Чем ниже я опускаюсь, тем горячее становится гадючий камень под рубашкой.
На ходу я придерживаюсь рукой за стенку, стараясь не упасть. Со всех сторон исходит какой-то сырой запах — запах самой земли. Мой спуск подобен возвращению домой. Откуда-то я знаю: эти стены повидали не одну тысячу лет, хранили и защищали вещи, принадлежащие нашему ордену.
Массивные каменные стены грота окружают довольно широкое пространство, ввысь уходит потолок — впрочем, с потолком собора его не сравнить. Грот освещен одним-единственным факелом на стене.
Глаза мои постепенно привыкают к слабому свету, и я различаю алтарь в противоположном конце крипты.
Осторожно ступая, я направляюсь туда. Посещение крипты наверняка не запрещено, однако то, что мне придется сделать, выходит за рамки дозволенного. Дойдя до алтаря, я несколько секунд разглядываю статую рядом с ним — прекрасное, пусть и совершенно не оригинальное изображение женщины в платье с капюшоном. Должно быть, Дева Мария.
«У ног Хранительницы. Не дева, но Сестра».
Еще раз оглядевшись, я подхожу к статуе и опускаюсь на колени у ее ног. Холодный твердый камень пола леденит мне кожу даже сквозь бриджи.
Я выискиваю взглядом хоть какое-нибудь указание на тайник и очень скоро понимаю: от этой идеи придется отказаться. На меня накатывает отчаяние. Пол под алтарем и статуей совершенно одинаковый — бесконечная гладь ровного камня без каких-либо особых примет и отличий.
Неожиданно я замечаю темную полосу, какую-то потертость на одной из каменных плит, и напряженно всматриваюсь, пытаясь разглядеть отметину получше. Быть может, вблизи сложно понять, что это? Точно такая же линия тянется через соседний камень и еще через один. Я рукавом смахиваю пыль с камня, вскакиваю на ноги и отхожу на несколько шагов, проверяя свою теорию.
Губы мои непроизвольно расползаются в улыбке. Вот уже не думала, что мне радостно будет увидеть подобный символ!
На каменном полу начертан точно такой же знак, что и на моем медальоне: темная линия вьется по семи каменным плитам, образуя символ Йоргуманда. Потемневший рисунок покрыт многовековым налетом, однако в самой середине все еще различима буква «С».
Знак Хаоса. Хаоса веков.
Я торопливо опускаюсь на корточки и ощупываю пол вокруг символа в поисках какого-нибудь камня, что сидит свободнее остальных, но очень скоро понимаю, что толку в том нет. Все плиты, на которых изображена змея, сидят прочно. У меня даже пальцы болят от бесплодных стараний их вытащить. Но остается еще один камень — камень со знаком Хаоса. Он чуть качается под рукой, и я поражаюсь своей глупости.
Как же я сразу не догадалась, что искать надо здесь?
Порывшись в заплечном мешке, я достаю кинжал. Многоцветье драгоценных камней на рукояти сверкает даже в полумраке. Я нашла клинок в спальне Элис в Берчвуде — с мерцающего лезвия еще не осыпались щепки. Щепки от пола моей комнаты, от защитного магического круга, что Элис уничтожила, дабы я стала уязвимой пред призрачным воинством на Равнинах.
На этот раз кинжал послужит более благородной цели.
Высвободить центральный камень нелегко. Я долго выцарапываю грязь и остатки древнего строительного раствора, просовывая кинжал все глубже и глубже в щели вокруг камня. Каждые несколько минут я нетерпеливо проверяю, насколько преуспела в своих стараниях, но, к моему разочарованию, плита лишь слабо шатается. Наконец камень начинает двигаться заметнее, и я надеюсь, что теперь-то смогу вытащить его.
Вернув кинжал в мешок, я просовываю пальцы в щели вокруг камня и, хотя свободного пространства для маневра почти нет, стараюсь сдвинуть плиту с места, приподнять ее. Я усиленно тащу и подталкиваю, но тщетно: угол не тот. Я не могу толком ухватить камень, хотя и стараюсь тянуть его вверх, а не под углом. Я уже обломала себе жалкие остатки ногтей, разодрала руки до крови. Неожиданно я замечаю, что трещины по обе стороны камня становятся шире. Вдавив пальцы в узкие расщелины, я прикусываю губу, стараясь сдержать крик боли: уж слишком жестоко окружающие плиты рвут нежную кожу. Долго мне так не выдержать. Я изо всех сил вцепляюсь в камень и тяну вверх.
Наконец я дрожащими руками вытаскиваю тяжеленный камень, каким-то чудом не роняю его, а вытягиваю все дальше, пока на его месте не открывается зияющая дыра. Отложив камень в сторону, я ни секунды не медлю и жадно вглядываюсь в черное, точно смоль, отверстие. Оно кажется бесконечным. Я запускаю руку внутрь и шарю в темной влажной глубине, не боясь насекомых, плесени или грязи, даже не гадая, на что натолкнется моя рука в жуткой яме.
