Каждая вещица говорящая.
Каждая безделица пробивает брешь в щите, которым он укрылся от воспоминаний.
В книжном шкафу еще бейсболки. На самом верху фотографии в рамках: всей семьей в Идре, маленький Юхан, три подружки из ее класса — наштукатуренные, рот до ушей, в предвкушении радостей жизни.
Остальные полки забиты бейсболками.
Над кроватью постер с Мадонной. Сильная, волевая, преуспевающая женщина. Постер подарен Камилле парнем, с которым она встречалась в восьмом классе. Сестра была четырьмя годами моложе его и под страхом смертной казни не познакомила бы его с мамой и папой.
ЮВе вспомнил, что после ее исчезновения ни разу не зашел к ней в комнату. И вот когда вошел, воспоминания, годами томившиеся в пустующей девичьей, ядреным сгустком шибанули в нос, будто кулаком двинули.
Камилла на выпускном после девятого класса. Накрученные локоны. Белое платье. Вечером: бейсболка цвета хаки. Байки о Камиллиных похождениях на выпускном. Или вот еще воспоминание: упирающегося ЮВе втащили в комнату и отмутузили, изгваздав «Нутеллой» с его же бутерброда, — ишь намазал слишком толстым слоем! Чуть позже: Камилла с ЮВе, уже помирившись, сидят на ее кровати. Она показывает брату компакт-диски: Мадонна, Аланис Мориссетт, Робин.
Читала тексты на вкладышах. Вслух мечтала, как слиняет в Стокгольм.
Обожали тусить на пару.
Слева встроенный в стену книжный стеллаж и два платяных шкафа с зеркальными дверями. Стереомафон «Сони», подарок на конфирмацию. Музыку сестра любила больше чтения.
ЮВе раскрыл шкафы.
Одежда: джинсы стретч, мини-юбки, топики пастельных тонов, не закрывающие живота, джинсовая куртка. Черное пальто из корда. ЮВе вспомнил, как Камилла принесла его из роберстфорского «Н & М». Купила сама. За четыреста девяносто девять крон. Сумасшедшие деньги, покачала головой мать.
Рядом со стопкой сложенных топиков стоял картонный короб с металлическими уголками. ЮВе раньше его не видел. Из плотного серого картона. Похожие коробки продавались в стокгольмских бутиках «Гранит».
Вынул короб, поставил на кровать.
Внутри лежали открытки.
На чтение открыток ушло полчаса. Всего семнадцать штук. Камилла успела прожить в Стокгольме три года. За это время трижды наведывалась домой. Маргарета расстраивалась. Бенгт обижался.
Выходит, она им все-таки писала. Открытки, о которых ЮВе узнал только что. Собранные и спрятанные матерью в комнате Камиллы. Видно, мать решила, что в доме нет места достойней, где можно было бы хранить строчки из незавершенной жизненной повести дочери.
В строчках этих не находил для себя почти ничего нового. Не особо распространяясь, сестра писала о стокгольмском житье-бытье. Что устроилась подрабатывать в кафе. Что тусовалась с другими официантками. Что сняла однушку в Седермальме, у хозяина заведения. Что учится на вечерке. В одном месте сообщила, что каталась на «феррари».
О Брунеусе ни слова.
Пару раз вскользь упомянула бойфренда. И хотя имени его не назвала, ЮВе понял: бойфренд тот самый — на «феррари».
В одной открытке, последней, наконец нашел любопытную информацию:
Привет, мам!
Спасибо, не кашляю. У меня все хорошо, а еще я ушла из ресторана. Теперь работаю барменшей. Хорошо получаю. Решила совсем забросить вечерку. На следующей неделе махну со своим любимым в Белград.
Передавай привет папе и Юхану!
Ц + О/Камилла
А ЮВе и не знал, что Камилла собиралась, а может, даже съездила в Белград. Со своим женихом.
Вывод напрашивался сам собой: зачем подрываться в Белград? А на родину.
А у кого там родина? А у Камиллиного женишка. У которого «феррари».
Стало быть, он — югослав.
30
Стефанович в роли докладчика. Очевидно, понятие «стратегический консультант» было ему незнакомо, но, попади он в штатные сотрудники какого-нибудь «Эрнст энд Янга», корпорация бы им гордилась.
Сходняк замутили по-взрослому. По высшему разряду. На верхнем этаже в ресторане у Радо собралась элита. За круглым столом ВИП-зала сидели сам Радован, Мрадо, Стефанович, Горан и Ненад. Рабочим языком «конференции» был сербский.
Мрадо: ведущий специалист по гардеробам, крышеванию и всевозможному рэкету.
Стефанович: телохранитель и главный экономист Радована.
Горан: заведующий ликеро-водочным и табачным «импортом».
Ненад: крупнейший поставщик стокгольмских наркодилеров и ответственный за ночных бабочек, притоны и обслуживание «по вызову». Полный комплект услуг. По духу Ненад ближе других стоял к Мрадо: оба старались оставаться самими собой. Не то что жополизы Горан и Стефанович.
Перед сходкой зал, да и весь кабак, несколько часов проверяли на вшивость. Легавые-то не дремлют. Стефанович посмотрел, нет ли «жучков»: прошмонал под столом, за лампами, под плинтусами. Убедился, нет ли переодетых соглядатаев в баре этажом ниже, подозрительных машин на улице, камер под окнами. Банда Радована собралась в полном составе впервые за полтора года.
Стремно.
Стефанович начал торжественно:
— Господа, пять месяцев назад я получил задание проанализировать, что нам делать с проектом «Нова». Его суть вам известна. Стокгольмская полиция приступила к реализации проекта полгода назад. Ее цель — расправиться с нами и другими бригадами. К настоящему времени выведено из строя больше сорока бойцов, в основном пострадали западные и северо-западные районы. Тридцать человек получили срока. Остальные гниют по СИЗО, ожидая приговора суда. Все мы, собравшиеся в этом зале, включены в полицейский список ста пятидесяти авторитетов, составляющих ядро организованной преступности нашего города.
— И кто им мог сказать такую глупость?! — попытался схохмить Горан.
— Очень смешно, Горан, — отбрил его Стефанович. — Смотрю на тебя и не пойму: ты глуп оттого, что ноль по жизни, или ноль по жизни оттого, что глуп?
Горан раззявил было хайло. Но тут же захлопнул, не пикнув. Как рыба.
Радован смерил его взглядом. Горан — его любимая шестерка, но надо же и момент просекать. Мрадо подумал: садись, Горан, двойка!
Стефанович промочил горло минералкой.
— За последние пять лет мы сосредоточились на пяти отраслях. Есть еще кое-какие мелочи — левые грузы, аферы с НДС, другие сладкие пенки, ну вы в курсе. За год оборачиваемся примерно на шестьдесят миллионов крон. Вычтем из них текущие расходы, издержки за отмывание бабок, гонорары пацанам. В итоге получаем пятнадцать чистыми. Прибавьте к этому вашу собственную и нашу общую прибыль от легальных активов. «У Клары», «Даймонд» и «Кью-корт». Фирмы по сносу зданий, видеопрокаты и прочее. И каждый из нас в доле, так или иначе. Никто не бедствует, чего уж там. Только вот навар разный. Где-то лучше, где-то хуже. Девочки рулят. Курево в ажуре. Кокс — равных нет. Так я говорю, Ненад? Почем нынче грамм?
