– Эди хочет танцевать, – сказал он и снова подбросил кролика.
– На этом празднике не танцуют. Люди придут только для того, чтобы посмотреть квартиру и сказать Эльзе «добрый день».
– Танцы вечером – это весело, – не соглашался Эди.
Бедный кролик находился в состоянии, близком к коллапсу.
– Прекрати! – закричала Сара. – Неужели ты хочешь убить своего Тигра?
Эди энергично закрутил головой, засунул животное себе под пуловер и шлепнул ладонью по кухонному шкафу с такой силой, что посуда угрожающе зазвенела. Потом он сел на пол и разразился рыданиями. Потоки слез заливали безволосое рыхлое лицо, покрывая его мокрой пленкой, блестевшей в лучах вечернего солнца.
– О'кей, Эди, – сказала Эльза, которая как раз зашла в кухню и услышала его рев. – Мне все равно, ты можешь поехать с нами. Я разрешаю тебе быть на моем празднике, и если хочешь, то можешь даже танцевать.
– Ты знаешь, что это будет? – тихо спросила Сара.
– Да. Но мне все равно.
– Глупая мама! – сказал Эди, моментально прекратил рыдать и до противного громко втянул сопли.
Сара пожала плечами и вышла из комнаты.
Множество людей в тесном помещении, шум голосов, музыка и прокуренный воздух – всего этого, как и предвидела Сара, оказалось для Эди слишком много. Он испуганно забился в угол и только громко вскрикивал, когда к нему обращались. Время от времени он испуганно, как побитая собака, ходил по комнате, собирал все соленые палочки, какие только мог найти, и жадно поедал их. К счастью, Эльзе удалось убедить Эди оставить кролика дома, чтобы он поспал, и не брать его на праздник, предназначенный только для людей. Поэтому Эди под своим пуловером давил плюшевого зайца по кличке Том.
Романо в этот вечер был необычайно тихим и умышленно держался на заднем плане. Чужие люди, которые с бокалами стояли вокруг, обмениваясь комплиментами или рассказывая анекдоты, вызывали у него невыносимое чувство одиночества.
Когда Эльза пробилась сквозь толпу, он остановил ее, взял за руку и на секунду прижался головой к ее плечу.
Эльза провела рукой по его волосам.
– Папа, что с тобой?
– Я не знаю. – Он сглотнул, чтобы не расплакаться. – Я желаю тебе счастья, вот и все.
Эльза посмотрела на него и улыбнулась. Потом крепко прижала Романо к себе, поцеловала и снова исчезла между гостями.
Сара стояла возле буфета и, насыпая на тарелки risotto, pasta и insalata mista[82], одаривала совершенно чужих ragazzi[83]и едва знакомых девушек очаровательной улыбкой.
Единственным, кто, казалось, понимал всю бессмысленность этого вечера, был Эди. От страха он вскрикивал, ел все подряд, прятался по углам и сжимал своего плюшевого зайца. Романо подошел, вытащил его из ниши и обнял.
– Идем, – сказал он, – давай уйдем. Нам тут делать нечего. Дома ждет твой кролик.
Он взял Эди за руку, и они вместе покинули квартиру.
У Сары было такое ощущение, что присутствующие почувствовали освобождение, когда кричащий, слюнявый и все пожирающий клубок страха в человеческом облике наконец исчез. Атмосфера стала более расслабленной, разговоры спокойнее, и даже Эльза, похоже, наслаждалась вечером.
– Что вы хотите выпить? – спросил Сауро, молодой ассистент врача и знакомый Анны. – Вино, просекко или шампанское?
– Все, – ответила Сара и рассмеялась. – Но только не сейчас, потому что я уже и так выпила слишком много и хочу только одного – быстрее попасть в постель.
– Тоже неплохая идея.
Сауро вдруг подмигнул ей, что выглядело очень глупо. Напорное, он сделал это впервые в жизни.
Сара лишь вздохнула и ничего не ответила. Она мыла бокалы и втайне надеялась, что гости наконец-то уйдут. В комнате Эльзы еще сидела парочка самых стойких гостей, которые пили совершенно бесконтрольно и вели спор о том, являются palio[84]аттракционом для туристов или издевательством над животными и надо их запретить или нет.
Саре было неприятно слушать болтовню пьяных молодых людей, которые с каждым бокалом казались себе все важнее и важнее и считали свою аргументацию все убедительнее и убедительнее, не замечая того, что повторяются и говорят ерунду. Эльза была еще относительно трезвой, и Сара надеялась, что она выберет подходящий момент и найдет правильные слова, чтобы выпроводить последних гостей.
– Я хотел бы похитить вас в маленький бар на последний бокал… – не сдавался Сауро.
Сара рассмеялась. Уже было без четверти три.
– Вы знаете в Сиене бар, который до сих пор открыт? Я вот нет.
Сауро взял бутылку кьянти, которая стояла поблизости, и принялся жадно пить прямо из горлышка, словно за целый вечер не выпил ни глотка. Когда он оторвался от бутылки, то глупо ухмылялся и лицо у него было красное.
– Ты мне нравишься, – выдохнул он на всю кухню, – ты мне очень даже нравишься!
Эльза зашла как раз в тот момент, когда Сауро подошел к Саре сзади и обхватил ее за талию. Сара умело выскользнула у него из рук.
– Иди домой, – усталым голосом решительно сказала она. – Иди спать, иначе, когда проспишься, ты пожалеешь обо всем, что сейчас скажешь. И я не хочу завтра утром выслушивать извинения.
Эльза стояла в дверях и улыбалась.
Сауро взял почти пустую бутылку кьянти и молча, с несчастным видом, вышел из кухни.
– Классно! – сказала Эльза. – Мне бы такое даже в голову не пришло.
Сара выпустила воду из мойки.
– Все, конец. Закончим завтра. Сколько народу еще осталось?
– Кроме Сауро, никого.
Слышно было, как захлопнулась дверь.
– Ага, наверное, это он.
– Твой диван уже занят или я могу остаться? Я боюсь сейчас ехать в Монтефиеру.
– Конечно, ты можешь остаться здесь, – сказала Эльза и обняла мать. – Что за вопрос…
Сара даже не стала смывать косметику и чистить зубы, просто рухнула на диван, усталая до смерти.
Эльза с любовью укрыла ее одеялом и подвернула его ей под спину. Сара дышала глубоко и размеренно.
– Спасибо, мама, – прошептала Эльза тихо. – Спасибо за все.
По тому, как дрогнули веки, она поняла, что Сара услышала, что она сказала. Это был словно кивок ресницами.
– Я люблю тебя, – прошептала Эльза, и слезы полились у нее из глаз. – Я люблю тебя больше всех. И я так рада, что ты у меня есть.
Последнюю фразу Сара уже не слышала. Она заснула, когда Эльза поцеловала ее в щеку.
