— Его ещё не поймали, — объявил Теодор, положив трубку.
— Кого не поймали? — спросила Иносенса.
Теодор вкратце рассказал ей о втором ограблении, упомянув о пропаже его фотоаппарата, записной книжки Рамона и нескольких других вещей, которых они не досчитались на сей раз — футляра для запонок и пяти галстуков, висевших на внутренней стороне дверцы платяного шкафа. Он также описал ей внешность молодого человека и спросил, не сталкивалась ли она с ним на улице.
— Право, я даже не знаю, сеньор. Ведь на улице так много народа…
— А разве молодые люди не пробуют заговаривать с тобой?
— Si, сеньор, но только я никогда им не отвечаю. Я даже не гляжу в их сторону. — Она нахмурилась. — Нет, сеньор, такого молодого человека я не припоминаю.
Теодор же подумал о том, что есть ещё и Констансия, а она куда как разговорчивее Иносенсы. Так что тот юнец мог запросто выведать у нее, что они, например, собираются в Гуанахуато. Теодор налил себе выпить. Рамон от выпивки отказался и понес свой чемодан — он никогда не позволял делать это Иносенсе — наверх, в свою комнату. Теодор сказал Иносенсе, что скоро должен прийти Саусас, и что они могли бы поужинать все вместе, если, конечно, в доме имеется что-нибудь из еды.
— Si, сеньор. Холодная курятина, салат из агукате, фруктовый маседуан…
— Хорошо. И проследи за тем, чтобы водонагреватель был включен на полную мощность. Хорошая горячая ванна нам сегодня точно не повредит.
Иносенса позвала их к ужину ещё до прихода Саусаса, но кушанье ещё даже не было разложено по тарелкам, как раздался звонок в дверь. Иносенса выпорхнула из кухни и направилась во дворик. С улицы послышался скрежет открываемых железных ворот.
Теодор тепло приветствовал Саусаса и пригласил его к столу. Однако Саусас отказался, сказав, что уже поужинал.
— А вы ешьте, не торопитесь. Я подожду, — добавил Саусас.
— Нет-нет! Рамон, если хочешь, то ужинай без меня.
Но Рамон уже сложил свою салфетку и встал из-за стола.
Саусас сел на диван.
— Вполне возможно, — заговорил он, вынимая из прозрачной папки для бумаг пачку фотографий, — что наш юный друг, заприметив издалека полицейских, останавливающих машин на въезде в город, расплатился с водителем, вышел из машины и продолжил путь пешком. Автобусные остановки также находятся под наблюдением. А вы, случайно, не этого красавца имели в виду? — Он протянул Теодору фотографию размером с открытку.
Теодор отрицательно покачал головой.
— Нет.
— Тогда, может быть, вот этот?
— Tampoco no.[38]
— Тогда взгляните на это. — Саусас разложил на диване двадцать или тридцать фотографий.
— Вот он! Это он! — воскликнул Теодор, выхватывая один из снимков. Это была фотография юноши в рубашке с расстегнутым воротничком. Усов не было. На узком, бледном лице слабая, застенчивая улыбка.
Саусас нервно закурил, взглянул на обратную сторону снимка и сказал:
— Сальвадор Инфанте. Двадцать один год. Ограбил ювелирный магазин, сумма похищенного около семнадцати тысяч песо из ювелирного магазина шестое марта. На следующий день после того, как был ограблен ваш дом, сеньор. А вы уверены, что это именно он?
— Абсолютно уверен. Взгляни, Рамон. Я хочу, чтобы ты тоже знал его в лицо. — Он протянул Рамону фотографию.
Рамон несколько мгновений разглядывал снимок, а затем протянул обратно.
— Рамон, это он был с нами, когда мы ходили смотреть на мумии.
Рамон ничего не сказал на это.
— Инфонте работал посыльным в ювелирном магазине «Паласио Реал», что на Авенида-Хуарес, с пятнадцатого декабря по шестое марта. — Саусас оторвал взгляд от фотографии. — Вечером шестого марта, после закрытия магазина, когда в помещении оставалась лишь одна кассирша, пересчитывавшая деньги, Сальвадор вошел, ударил кассиршу по голове — удар, кстати, оказался смертельным — после чего скрылся с деньгами. У нас есть все основания утверждать, что это был никто иной, как Инфанте, ибо на работе он так больше и не появился. Его родители не имеют представления, где он может находиться. Но… отпечатков его пальцев на месте преступления опять же не обнаружено. В нашем распоряжении имеются лишь те отпечатки, что мы сняли с некоторых предметов, находящихся в доме его родителей.
— Наверное, он сумел каким-то образом прознать о том, что мы собираемся в Гуанахуато, — сказал Теодор.
— Очевидно. По словам его бывшего работодателя, он боек на язык, любит красиво одеться и приударить за девочками. Мы допросили двух из его подружек, которых нам удалось установить, и ни одна из них не знает, где он находится в настоящий момент. Его же работодатель и так собирался уволить его, потому что, мягко говоря, ему не доверял. Как вам это понравится, а? — Лицо Саусаса медленно расплылось в широкой улыбке. — Этот недомерок из тех пижонов, кто любит тратить денежки сразу и помногу, рисуясь и привлекая к себе внимание. Он без этого просто не может. И повсюду оставляет следы, по которым разыскать его не составит труда.
Однако, его до сих пор не поймали, подумал Теодор, а вслух сказал:
— Сеньор капитан, вы, кажется, упомянули о ювелирном магазине «Паласио Реал»?
— Si, сеньор. А что?
— Рамон! Это же тот самый магазин, куда я отдавал для починки ожерелье Лелии. Ну помнишь, то её обсидиановое ожерелье со сломанным звеном? Ты же помнишь, Рамон, а? Как раз перед моим отъездом в Оахаку, Лелия сказала, что из него выпало одно звено? В тот вечер, когда мы собрались все втроем, ну?
Рамон кивнул.
— Да-да. Что-то припоминаю.
— Сеньор Шибельхут, вы видели этого парня, когда заходили в магазин? — спросил Саусас.
Теодор покачал головой.
— Я договаривался насчет ремонта с другим человеком, гораздо старше. Но, возможно, Лелия заходила туда, чтобы забрать ожерелье. Или же этот парень сам доставил его ей. Рамон, ты не помнишь, его забрали из ремонта?
— Нет, мне об этом ничего не известно.
— А она, случайно, не говорила тебе ничего о молодом человеке, доставившем ей ожерелье? Постарайся вспомнить, Рамон, это очень важно.
— Так я и пытаюсь. Но, по-моему, она о нем вообще не упоминала.
— А она надевала его, пока меня не было? — не унимался Теодор. — Может быть, оно все ещё валяется где-нибудь в магазине.
— Нет, кажется, она все-таки носила его в твое отсутствие, — с сомнением в голосе проговорил Рамон, — но я не уверен. — Он пожал плечами.
— А что из себя представляет это самое ожерелье? — спросил Саусас.
— Плоская подвеска из обсидиана — приблизительно вот такого размера, — сказал Теодор, разводя большой и указательный пальцы примерно на четыре дюйма друг от друга. — Остальная часть составлена из тоненьких обсидиановых же пластинок, соединенных между собой золотыми звеньями. Интересно, может быть, его забрала Хосефина? — размышлял вслух Теодор, глядя на Рамона.
