Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
– Там же немцы!
– Они далеко, на обрыве. Не беспокойтесь.
Наконец подрулили к берегу. Из тумана появилось несколько фигур, замигали фонариком. Свои! Торопливо высаживалась рота автоматчиков, пронесли несколько длинных противотанковых ружей. Выгружали на берег ящики и мешки
– Ну, молодцы, морячки! – хлопал по спине Морозова пехотный капитан с немецким автоматом под мышкой.
– Как тут у вас на острове? – спросил появившийся из темноты командир «Быстрого». – Оголодали небось?
– Ох и оголодали! – признался со смехом капитан. – Убитую лошадь на нейтралке по костям разобрали.
Начали загружать раненых. Часть забрал два дня назад прорвавшийся катер первого дивизиона и лодочники.
– Их побыстрее надо бы в госпиталь. Некоторые по неделе лежат, – объяснял военврач. – Ни бинтов, ни других медикаментов.
– Привезли вам несколько мешков всякой всячины. Думаю, хватит.
– Вы про наше наступление слышали? – спросил капитан, пристраиваясь за бортом катера и жадно закуривая папиросу. – Вот, черт, голова аж закружилась. Без курева сидим.
– Что за наступление?
– Какое-то мощное, километрах в ста севернее. Наши разведчики час назад «языка» взяли. Он утверждает, что танки прорвали оборону под Клетской и гонят румын. В Сталинграде войска Паулюса получили приказ прекратить наступательные действия и перейти к обороне.
– Неужели дождались? – воскликнул командир «Быстрого», молодой мичман. – Помните, что товарищ Сталин говорил?
– Помню, – отозвался Морозов, глядя на светящиеся стрелки часов. – Раненых загрузили?
– Так точно, – отозвался Валентин Нетреба. – Сто сорок человек к нам, и восемьдесят взял «Быстрый».
– Еще бы человек тридцать, – просил военврач.
– Мели кругом, суда затопленные. Завтра еще катера придут.
Морозова все больше тревожила тишина и вялая перестрелка. Растроганный капитан совал ему пистолет в массивной кобуре.
– Спасибо, ребята. Это тебе, мичман, на память. Тут у нас немецкие саперы шустрили. Какие-то особые части с гранатометами, взрывчаткой. И через один браунингами вооружены. Я таких еще не видел. Автоматические, на четырнадцать зарядов.
– Спасибо, друг, – обнял на прощание пехотного капитана Николай Морозов. – Значит, наступление?
– Оно самое.
– Тогда живем. Валентин, отчаливай!
Катера медленно отходили от расплывающегося в тумане берега. Дожить бы еще до рассвета…
«Верный» и «Быстрый» шли на среднем ходу. Туман продолжал висеть густой пеленой, но взлетающие ракеты каждую минуту прорезали темноту, и Морозов старался не приближаться к берегу. За последние дни уровень воды в Волге и температура воздуха несколько раз менялись.
10—12 ноября шел сильный ледоход, поднялась вода. Затем морозы немного отпустили, льда стало меньше, понизился и уровень воды. Это усиливало опасность натолкнуться на косу или затопленное судно. Оба матроса-лодочника стояли на носу, вглядываясь в туман. Благополучно миновали недавно намытую на мелководье косу, увернулись от крупной льдины.
Но спустя несколько минут загруженный ранеными «Верный» налетел на подводную мель. Винты подняли бурлящий, смешанный с песком бугор воды. Двигатель взревел на высоких оборотах, его мгновенно отключили.
Морозов среагировал быстро: отдал негромкую команду, и несколько человек, сбросив бушлаты, спустились за борт. По пояс в воде принялись выталкивать катер на глубину. Валентин Нетреба и еще двое моряков с силой отталкивались баграми. Бронекатер имел малую осадку и прошел путь на левый берег свободно. Теперь с ранеными на борту он все же сел брюхом на мель.
– Давай… ну, пошел…
В воду спустились еще четверо. Катер понемногу сдвигался с места, но шум уже услышали на берегу, взвились «фонари», медленно опускающиеся на парашютах. Желтые клубки света мерцали в ночном тумане, предательски вырисовывая силуэты обоих катеров. В тот момент, когда «Верный» столкнули с мели, с берега ударили сразу два пулемета.
– Всем на борт! – скомандовал Морозов.
К пулеметам присоединились винтовки, звонко хлопнула полевая пушка. Пулеметные трассы, прорезая туман, тянулись к катеру. Один из моряков, уже перелезавший через леер, повис на ограждении. Вскрикнув и выронив багор, упал на палубу помощник Валентина Нетребы.
Пули лязгали о броню, достали еще одного моряка. Его успели втащить в укрытие, но, ловя в прицел катер, дважды выстрелила с берега пушка. По команде Морозова открыли огонь все четыре орудия и пулеметы обоих бронекатеров.
Беда была в том, что корабли не могли развить полную скорость. Слишком велика была опасность снова налететь на мель, льдину или обломки какого-то судна, которые были здесь потоплены за время навигации.
Снаряд «семидесятипятки» взорвался по ходу «Верного», осколками был убит один из моряков с лодки, показывающий путь. Открыли огонь минометы, поднимая многочисленные фонтаны воды.
Костя Ступников стрелял по вспышкам полевого орудия, к которому вскоре прибавилось еще одно. Попадал или нет, непонятно. Но один из трехдюймовых снарядов угодил в цель. На берегу вспыхнул огненный клубок.
– Ближе к берегу, – показывал рукой направление матрос-лодочник.
– Куда еще ближе? Потопят нас!
– Еще двести метров, товарищ мичман. И уйдем на чистую воду.
Морозов приказал повернуть ближе к берегу. Спустя полминуты снаряд врезался в борт, встряхнув катер. В трюмах кричали раненые, некоторые пытались лезть по трапу наверх. Что-то горело на «Быстром», который не отставал от головного корабля. Было слышно, как часто и звонко бьет его зенитная «трехдюймовка».
С берега тянулись пулеметные трассы. Перехлестнуло лодочника, который, спасаясь от пуль, бежал к рубке. Ему не хватило сделать двух шагов. Теперь оставалось надеяться только на себя. Морозов уже приготовился дать команду «Полный ход!», когда впереди возникла темная полоса.
Это был залив, который образовался перед оврагом, прорезающим берег. Мичман включил на секунды прожектор. Пробивая туман, луч осветил ступенчатый обрыв, полукруглую песчаную косу и копошившиеся человеческие фигуры. Костя первый раз видел врага так близко: массивные каски, серо-голубые шинели, зенитную пушку с длинным тонким стволом. Прожектор погас, но уже дробно застучала 20-миллиметровка. Не такой и сильный это калибр, но из удлиненного ствола с расстояния ста метров обрушилась светящаяся трасса снарядов, каждый второй – бронебойный.
Они били по катеру, как огромное зубило. Если осколочно-фугасные заряды разрывались, почти не причиняя вреда, то бронебойные снаряды сразу вывели из строя носовое орудие, просадили в нескольких местах борт и верхнюю часть рубки.
Вскрикнул и обмяк на своем тесном сиденье Федя Агеев. Костя давил на спуск. Спаренная трасса разбивалась огненными брызгами о щит зенитки, кого-то из артиллеристов отбросило назад. Щит звенел от многочисленных попаданий, видимо, пули достали еще кого-то из расчета, и пушка замолчала.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
