того, как мы подслушали, как Роттингем и Селеста обсуждали, как избавиться от тебя… Сначала это, а теперь книга. Ты точно в опасности.
Я продолжаю ходить, пока холодок пробегает по моему телу.
— Книга говорит обо мне. Я — та самая, рождённая с особой силой Мунстарк, что появляется раз в поколение.
— Проводник… «осознание силы через силу проводника», — цитирует Сэм. — Это отличный способ описать твой дар. Ты проводник лунной силы, настолько сильный, что усиливаешь силу других Мунстарк.
— Они убьют меня за это. — Я впиваюсь взглядом в Сэм. — О боже! Майя нашла эту книгу. Ей удалось её прочитать. Или хотя бы часть. Мы знаем это, потому что она оставила заметки. Что если её смерть не была случайностью?
Лицо Сэм бледнеет.
— Майя знала слишком много.
А теперь и мы знаем. Я не могу произнести это вслух, но по выражению лица Сэм понятно — она думает о том же.
— Ли должен знать, — говорит Сэм. — И его родители тоже.
— Нет! — Слово вырывается из меня взрывом. — Мне ненавистно скрывать что-то от Ли, но мы не можем ему сказать. По крайней мере, пока. Мы знаем недостаточно. Есть огромный пробел в этой истории, и его нужно заполнить, прежде чем что-либо говорить, особенно Ли и его родителям. — Я сощуриваюсь, глядя на книгу. — А ведь он — ученик Роттингема точно так же, как Майя. Если Ли узнает об этом, это поставит его в ужасное, возможно, опасное положение.
Сэм глубоко вдыхает, её глаза умоляют меня понять.
— Рен, я имела в виду, что Ли и его родители должны были бы знать… о том, что смерть Майи могла быть не случайностью. Я не имела в виду, что нам нужно говорить об этом Ли или его родителям. Или кому-то ещё, даже если мы найдём доказательства. Я знаю, ты не хочешь это слышать, но ты обязана выслушать. Ли очень амбициозен. Его главная цель — место в Лунном совете. Всё, чего он добился этим летом, — это часть его плана. Все это знают. Роттингем знает. И ты никогда не должна забывать этого.
— Сэм, Ли никогда не станет участвовать в чём-то, что может навредить мне.
— Не нарочно. — Сэм вздыхает и проводит рукой по волосам. — Но ты права. Ли тебя любит, и он действительно хороший человек.
— Да, и он умён. Я удивлена, что он до сих пор не понял, что я усиливаю силу.
— Я тоже. Вернее, думаю, он уже догадывается.
Я, наконец, перестаю ходить по комнате и плюхаюсь рядом с Сэм на край кровати.
— Я не смогу скрывать от Ли, что могу усиливать силу, так что я собираюсь сказать ему об этом до того, как он сам поймёт. И когда скажу, попрошу пообещать не говорить никому — даже Роттингему или Селесте — до тех пор, пока я сама не буду готова. Это разумно, верно?
— Верно. Ли это поймёт. Отличный план.
— И Ли никогда не нарушит своё обещание мне.
— Согласна. Это одна из причин, почему он такой хороший парень, — говорит Сэм.
— Хорошо, Ли узнает о моей силе, но это всё, что он пока будет знать. — Я прикусываю губу, понимая, что мне придётся скрывать от него всё остальное, включая наши подозрения о смерти Майи. От этого я чувствую себя предательницей.
— Мне нужно провести серьёзное исследование о происхождении Мунстарк — настоящем, а не приукрашенном варианте, который всем рассказывают.
Мой живот снова сводит от тревоги.
— Сэм, тебе нужно быть осторожной. Похоже, Майя тоже занималась исследованиями происхождения Мунстарк, и теперь она мертва.
Сэм взмахивает рукой, отмахиваясь от моей тревоги.
— Не волнуйся. Всё будет хорошо. Знаешь, что это значит? — Она не ждёт моего ответа и продолжает с улыбкой, полной уверенности: — Мне нужно вернуться в закрытую секцию библиотеки.
— Ты имеешь в виду, нам нужно туда вернуться.
Её улыбка превращается в озорную усмешку.
— Нам. Безусловно.
Стук в дверь заставляет нас обеих подпрыгнуть.
Глава 25. Ли
Я сжимаю букет свежесрезанных подсолнухов в потной руке, а в животе творится что-то, похожее на те ощущения, что были в пятом классе, когда я спросил Дафну Принс, будет ли она моей валентинкой. Она тогда сказала «да», и целый час я был на седьмом небе от счастья. А потом настала перемена, и Джастин Кэнфилд подарил ей ожерелье, которое украл у своей старшей сестры, и меня тут же отбросили в сторону — уже через несколько минут они сидели на дереве и целовались.
Я встряхиваю головой. Здесь не будет никакого отказа от Рен, и Джастина Кэнфилда тоже здесь нет.
— Соберись, Ли, — подбадриваю себя, подпрыгивая на месте, будто готовлюсь выйти на корт, и мчусь по коридору к комнате Рен.
Когда добираюсь до её двери, у меня перехватывает дыхание — от нервов и от этих нелепых прыжков. Из-за двери доносится приглушённый голос, но я не позволяю этому остановить меня и стучу. Я собираюсь сделать это. Давно должен был.
Дверь открывает Рен — кончики её мокрых волос окрашены в глубокий бордовый цвет. Концы слегка завиваются, и мне хочется провести руками по её прядям.
Моё горло пересыхает, когда я протягиваю ей подсолнухи.
— Я пришёл, чтобы сопроводить вас на наше первое официальное свидание, миледи.
Щёки Рен мгновенно заливаются розовым, она берёт букет и прижимает его к груди.
— Ли, я… я даже не знаю, что сказать.
— Скажи, что пойдёшь со мной.
— Конечно, она пойдёт, — раздаётся голос Сэм, выглядывающей из-за плеча Рен.
Рен широко раскрывает глаза, и это выглядит настолько преувеличенно, что становится смешно — её особый язык общения с Сэм.
— А как же… — начинает она.
— Вы с Ли пойдёте и замечательно проведёте время с чаем и маленькими бутербродами или чем бы там вы двое ни занимались, когда никто не видит, — подхватывает Сэм, распахивая дверь шире. — А я займусь нашим маленьким исследовательским проектом. — Она проходит мимо нас, крепко прижимая к себе толстую кожаную
