дворцов, письменные приборы и массу разных мелочей, от гербовых печаток, которыми припечатывали письма, оттискивая на разогретом сургуче родовой герб. Принадлежали эти фабрики Удельному ведомству, содержавшему Императорскую Фамилию и царские дворцы. После отмены крепостного права, в том числе и освобождения удельных крестьян от власти гранильной мастерской в Екатеринбурге и ее отделения в Мраморском заводе, обработка цветных камней получила характер ремесленного производства. Камни добывались старателями на золотых приисках Екатеринбургского и Верхотурского уездов, а в виде крестьянского промысла – на Мурзинских месторождениях, знаменитой на Урале Мурзинке. Среди старых, рассыпавшихся гор неглубоко, выходя даже на поверхность, залегали минеральные жилы. Через торговцев камни попадали к кустарям, которые прямо у себя в избе, пользуясь простыми инструментами, резали печатки, точили вазочки и полировали детали письменных приборов из малахита, орлеца, яшм, мраморов, а то и из благородного лазурита.
Работа эта была очень трудоемкой, и хотя изделия получались недешевыми, на круг заработок резчика-гранильщика был очень невелик. Тем более что мастера не сами продавали свои изделия, а сдавали их скупщикам, у которых вечно были в долгу за взятые вперед хлеб, соль и другие продукты и товары. И еще уходили деньги на содержание «вертела» – рабочего, вращавшего наждачные камни и войлочные круги, на которых гранили и полировали камень сами гранильщики.
Примечательным местом приложения рабочих крестьянских рук была золотопромышленность. Залежи золота в России были открыты только в 1724 году на Урале, а добыча его началась лишь в 1752 году и до 1812 года была казенной монополией. В этом году добычу золота разрешили горнозаводчикам Урала, в 1826 году купцам было дозволено искать золото в Вятской и Тобольской губерниях (правительство не считало нужным открывать сразу все золотоносные провинции), и несколько позже начались поиски золота по всей Сибири. Положение 1838 года разрешило добывать золото только потомственным и личным дворянам, почетным гражданам и купцам 1‑й гильдии, и то не на всех территориях Сибири. И только с 1870 года добыча золота была разрешена всем, кроме служащих Министерства государственных имуществ по горному ведомству, чинов полиции, судебного и горного ведомств и административным служащим в сибирских учреждениях, их женам и неотделенным детям – во избежание злоупотреблений. А с 1877 года казна отказалась от золотодобычи, и она стала только частной. Нужно было лишь получить разрешение от горного ведомства и уведомить полицию.
Так что золотой промысел в России был делом новым. Добыча золота из рудных месторождений на рудниках, требовавшая больших затрат, была почти не развита. Мыли рассыпное, шлиховое золото. А для этого требовался железный лоток (можно было обойтись и жестяным тазом), лопата, топор, несколько досок и пригоршня гвоздей для изготовления «проходнушки». Казалось бы, старатели, мывшие в лотках золото по уральским и сибирским речкам, могли получать большие деньги. Но… старательство – очень затягивающее занятие, и «старались», т. е. мыли золото, азартные люди, иногда в прямом смысле слова, слегка свихнувшиеся на этом деле. В одиночку, как зверь, ободранный и полуголодный, неделями и месяцами бродил старатель по горам и диким дебрям, по приметам отыскивая золотую жилу и пробуя мыть золотой песок в горных ручьях. А намыв и продав скупщику добычу, тут же проматывал ее по кабакам, поил встречного и поперечного, расшвыривая деньги; большим шиком среди старателей было, выйдя из тайги, обмотать ноги в лаптях вместо изодранных холщовых онуч… несколькими аршинами дорого бархата, да так, чтобы концы тянулись по грязи. Знай-де наших!.. Огромное терпение требовалось старателю и страшные лишения переживал он, пока старался, и снимал он накопившееся нервное напряжение единственно известным и доступным ему способом.
А результат трудов был, в общем, ничтожным. Хотя горная подать сначала колебалась, в зависимости от местности, от 5 до 15 % стоимости добытого золота, с 1882 года – от 3 до 10 %, причем с малых количеств (1–2 пуда) она совсем не взималась, процедура его сдачи государству и получения т. н. горной ассигновки, т. е. платы за сданное золото, была очень сложной. Поэтому мелкие старатели-одиночки были вынуждены продавать его скупщикам или крупным золотопромышленникам, которые и получали за него львиную долю стоимости (казна принимала его по цене 3 рубля 67 копеек с тысячными долями за золотник); к тому же пропившийся догола старатель, уходя с лотком, брал у скупщика хлеб, соль, другие продукты в долг. И, хотя с 1881 года ежегодная добыча составляла более 2000 пудов (в 1892 году – 2625 пудов, в т. ч. в Пермской губ. – 454 пуда 24 фунта, в Оренбургской – 299 пудов 4 фунта, в Уфимской – 17 фунтов), сколько золота добыли старатели-одиночки и что они за него получили – неизвестно. Но надо полагать – немного.
Солеварение
Так знакомую нам соль именно варили, точнее, вываривали из природных соляных рассолов в заведениях, которые так и назвались – соляными варницами. Ведь поваренная соль в России употребляется самосадочная (в соленых озерах возле Астрахани и в Крыму), каменная, из соляных шахт, и выварочная, из подземных рассолов. В 1890‑х годах самосадочной соли добыли 800 тысяч тонн, каменной – 371 тысяч тонн и выварочной – 392 тысяч тонн, т. е. примерно ¼ всей соли. И занимались этим именно крестьяне – как для собственных нужд, так и для хозяев, на продажу. Соль ведь до конца XIX века облагалась косвенным налогом, акцизом, и была очень дорогой. У И. С. Тургенева есть рассказ о том, как барыня зашла к старухе, у которой умер единственный сын. Сидит старуха за столом, щи из горшка хлебает, а у самой слезы по щекам катятся. Натурально, барыня возмутилась бессердечию старухи. А та ей резонно отвечает: «Так ведь щи-то соленые, не пропадать же им». А другой писатель рассказал притчу: мужик предлагает бабе взять на воспитание девочку-сиротку. «Да у нас своих семеро по лавкам, на соль денег не хватает», – говорит баба. – «А мы их так… несолеными…»
Недаром крупнейшие владельцы соляных труб купцы Строгановы смогли и Сибирью царю поклониться (это они снарядили ватагу Ермака), и царям деньги взаймы давали, и баронами стали, а потом и графский титул получили. Соль в России была – чистые деньги.
На мужицкое (и купеческое) счастье самородные соляные рассолы как раз там в России находятся, где для земледелия ни климат, ни земли не годятся, – на Русском Севере. Там у крестьян от земледельческих работ много свободного времени оставалось на разные промыслы. Там у нас и город Устьсысольск есть, и Сольвычегодск, и просто всякие Усолья. Там копали глубокие узкие колодцы, и по деревянным трубам самотеком или с помощью простейших насосов поступал наверх рассол. Оставалось только разлить его тонким слоем по чренам, большим железным сковородам, и выпаривать, пока на дне не оставался тонкий слой соли. Ну, так уж просто… Рассказывать нечего. Только вот еще с XVII века работа на соляных варницах входила в число тяжелейших каторжных работ. Русский бытописатель С. В. Максимов дал краткое описание соляной каторги в Сибири. Воспользуемся им. «Солеваренная каторга была вся тяжелая. Тяжела была
