и все остальные сущи, прогуляться по деревне, только откушать не человечинки, а саму нечисть. Пока он решал, что же ему предпринять, рядом материализовался Томас.
– Привет, друже. С наступающим. Шашлычком лакомишься? – поинтересовался бес, громко втягивая в ноздри аромат мяса.
– Привет, и тебя с наступающим. Чего тебя сюда принесло? Агнету не стал охранять?
– С ней в эту ночь ничего страшного не случится, а то, что случится, там она сама разберется.
– Это радует, – усмехнулся Исмаил. – Подопечная нам с гонором досталась.
– Тем интересней, – усмехнулся Томас, косясь на миску с мясом.
– Вместе отпразднуем? – поинтересовался Исмаил.
– Можно, – согласился Томас, – Сначала, как люди, потом, как требует наша сущность.
– А давай, – усмехнулся Исмаил, – Жаль только, Матренин бес уехал, с ним мы нашли общий язык.
– А то я не помню, – усмехнулся Томас.
– Ты тогда для нас врагом был, – посмотрел на него Исмаил.
– Это такая мелочь, можно и забыть, – махнул Томас.
Он нырнул в пространство и вытащил ящик, полный разнообразных бутылок. Там красовались и коньяк, и шампанское, и какие-то ликеры, и вино.
– Ого, нехило, – присвистнул Исмаил.
– Заглянул к одним, у них ссора затевалась, вернее была в самом разгаре. Посодействовал. Бухло осталось нетронутым. Решил, чего добру пропадать, – ответил Шелби. – Все равно они бы всё побили.
– Больше ничего не приватизировал? – поинтересовался волк.
– Ну так, – бес вытащил из тех же закромов селедку под шубой, тарелку с бутербродами с икрой и со шпротами и миску с оливье.
– Гуляй, рванина, – присвистнул Исмаил.
– Давай оборачивайся, либо в свой вид, либо в человеческий, – скомандовал Томас.
Исмаил обернулся человеком в телогрейке, в кирзачах и ватных штанах. Надвинул шапку-ушанку на затылок и сразу вставил в рот цигарку.
– Шикарно выглядишь, – усмехнулся Томас.
– Иди ты, – махнул на него рукой Исмаил, – мне так удобно.
Они выпили по рюмке коньяка и закусили полусырым шашлыком.
– Вкусно, – причмокнул Томас, – как я люблю, с кровью.
– Эй, шерстяная рыжая морда, выходи, – крикнул Исмаил, – тебя никто не тронет.
На забор запрыгнул Проша и, посмотрев на собутыльников, недовольно фыркнул.
– Идем, зуб даю, никто не тронет, – крикнул защитник. – Отпразднуем великое пиршество с нами.
Кот посидел на заборе, пошипел для порядка, потом спрыгнул вниз и обернулся худым рыжим юношей лет семнадцати. Томас посмотрел на него и начал смеяться.
– Я тебе глаз выцарапаю, – пообещал Проша. – А может быть, и оба.
– Не нуди, больно уж ты тощий, котом смотришься серьезней и круче, – хохотнул Шелби.
Парень на него зашипел.
– Не обращай на дурака внимания, – усмехнулся Исмаил. – Пошли к нам, выпьем, закусим. Всё равно все боятся Агнетин домик, все мимо пролетают. Потом пройдемся по нечисти, закусим ей.
Парень вытащил из кармана граненый стакан и протянул его Исмаилу. Тот довольно крякнул и наполнил его коньяком до половины, сунул пацану шашлыка в руки. Разлили оставшееся по рюмкам и собрались пить.
– Что это вы тут делаете? – прогундосил кто-то рядом.
Томас от неожиданности икнул и посмотрел в сторону. На дороге стоял бес с перекрестка и подмигивал своим глазом на пузе.
– Пипец какой ты страшный, – поперхнулся Шелби.
– А ты прямо красавец, – огрызнулся бес.
– Празднуем мы великое пиршество, ну и человеческий Новый год, – ответил ему Исмаил.
– Не угостите? – протянул им граненый стакан бес с перекрестка.
– Одни халявщики кругом, – поморщился Шелби, но плеснул ему немного коньяка.
Нечисть чокнулась и закинула в себя жидкое топливо.
– Хорошо, – крякнул бес с перекрестка.
– Чего тебя сюда принесло? Почему не на посту? – поинтересовался Томас.
– Смысл там торчать, в обычное время никто не приходит, а уж в такой праздник точно никого не принесет, – ухмыльнулся здоровяк.
– А вдруг случится чудо?
– Так меня туда сразу выдернет. А то не знаешь, как это происходит? – усмехнулся товарищ с глазом на пузе.
– Может, ты в человеческий облик перекинешься? – спросил его Шелби.
– У меня нет таких навыков, – усмехнулся бес.
– Аппетит портишь, – пробурчал Томас.
Они выпивали, ели мясо с салатами, о чем-то своем разговаривали. В общем, им было хорошо и весело. Импровизированный стол ломился от яств и алкоголя. Они курили сигарки Исмаила и громко хохотали. Прыгали по дорожке, оставляя заячьи следы и следы косули.
– Смотри, чего люди придумали, – толкнул в бок беса с глазом на пузе Исмаил.
Все небо было расписано фейерверками.
– Красота, прямо, как в моем измерении, – прошептал Проша. – Только там такое означало, что нужно прятаться и бояться.
Томас достал портсигар и отошел от компании. Не успел он достать сигареты, как под его ноги что-то, вернее кто-то свалился. Он наклонился и подобрал потрепанную даму с одним обугленным черным крылом. Девица улыбнулась остатками зубов и кокетливо поправила прическу.
– Ты кто? – поинтересовался Томас.
– Я падший ангел, – улыбнулась она.
– Не звездите, мадам, а то я суккуба не распознаю, – усмехнулся бес.
Дамочка глянула на Шелби и шарахнулась в сторону. Дорогу ей преградил бес с перекрестка. Она ринулась в другую сторону, но там ее ждал рыжий худосочный юноша.
– Обложили гады, – процедила потрепанная девица.
– Закусим или отпустим? – спросил Томас.
– Нельзя дам обижать, – надулась девица.
– Вот не надо мне рассказывать про дам и не дам. Ты прекрасно знаешь, что мы можем быть любого пола. Мы нечисть, пола не имеем, это все людские замашки. В этом измерении и в этой реальности мы сами решаем, кем хотим быть – мужского или женского пола, или бесполыми. Так что, мадам Брошкина, твой фокус не прокатит. Я вообще, если захочу, смогу стать Анджелиной Джоли, – ответил Шелби.
Дамочка фыркнула снова.
– Вон сколько еды, а я прямо вам понадобилась, – она махнула рукой в сторону поселка.
– Ты сама к нам свалилась, прямо на стол, – усмехнулся Исмаил.
– Интересно и кто это от суккуба решил избавиться в новогоднюю ночь? – усмехнулся Шелби.
– Да есть всякие извращенцы, – поморщилась девица. – Сначала просят женщину неземной красоты, которая исполняет все их желания, а потом у них не хватает силенок, и они изгоняют ее.
– Подпалив ей перышки, – засмеялся Исмаил.
Она посмотрела на него и поморщилась, деревенщина ей не нравился, а вот Томас вполне даже был ничего.
– Слушай, парниша, пока мы в таком виде, может, чего замутим? – поинтересовалась дамочка и подмигнула.
Шелби захохотал громко, обнажив все свои сто острых зубов.
– Милочка, хочешь за мой счет подлечиться? – хохотнул он. – Не боишься, что в процессе лечения я тебя съем?
Барышня захлопала ресницами и поправила обуглившуюся короткую юбку. Она изобразила невинное лицо и стала подкатывать к рыжику.
– Куколка, я таких, как ты, в обед пачками ем, – ответил ей Проша и показал острые кошачьи клыки.
Зрачки у него изменились, а на руках
