потом отдался темноте.
Убийцы из других кланов были все ближе и ближе…
* * *
Запах гари и крови висел в воздухе, словно незримая тень, обвившая улицы кланового квартала Блейк. Везде, куда бы Зенон ни посмотрела, лежали тела её знакомых. Одних она любила, росла с ними, тренировалась, мечтала о будущем. Других искренне ненавидела из-за личной вражды или политических интриг. Но сейчас, видя мертвыми их всех, ее сердце разрывалось одинаково. Возможно, в будущем она могла бы помириться с ними и стать лучшими друзьями.
— Как же так… — прошептала Зенон, срываясь на полузадушенный всхлип.
Теперь эти мечты были разрушены, стерты в пепел вместе с кланом Блейк. Объединенная армия одиннадцати кланов не оставили ни малейшего шанса на спасение. Весь клановый квартал… нет, казалось, сам город Пентаграмм был пропитан безнадёжностью.
Она едва ли успела понять, что произошло, как враг выскочил из тени. Лицо, искажённое яростью, и холодная сталь в его руке говорили о том, что он не пожалеет её. Однако, она не растерялась. Пусть она все еще молода, но она уже сильнее многих взрослых и достигла шестого уровня. Её огонь вспыхнул мгновенно, ударив с такой силой, что, даже попытавшись защититься враг оказался порабощён пламенем. Он и кричал, и вопил, будто пламя, которое на него обрушилось было из самого ада. Но вскоре крики закончились, и улицу заполнил тошнотворный запах горелой плоти.
Зенон задрожала. Это было в первый раз, когда она кого-то убила… однако, она быстро опомнилась. Она должна вернуться домой. Туда, где отец и мама…
В тот момент, когда стены кланового квартала дрожали от атак и магических взрывов, воздух был пропитан гарью и криками отчаяния. Вражеские кланы рвались к центральным покоям Блейков, уничтожая всё на своём пути. И Зенон видела все это. А потом она, наконец, нашла своего отца…
— Ты вернулась, хорошо. — улыбнулся раненный старейшина.
Он, суровый мужчина с седыми волосами, стоял в окружении врагов с обнажёнными клинками. Это были люди из клана Симон.
— П-папа… — прошептала она.
— Не плачь! — закричал старейшина, даже не посмотрев на свою дочь. — Зенон… — его голос был хриплым и тяжёлым, но он нашёл в себе силы. — Ты должна найти Соула, и защитить его во что бы то ни стало. Если Соул выживет, наш клан будет жить. Даже если все остальные погибнут.
Он знал, что клан Блейк не переживет эту ночь, что они не могут выстоять против объединённой мощи одиннадцати великих кланов. Но что-то в его сердце не позволяло принять поражение. Старейшина посмотрел на неё с тяжестью в глазах. Как отец, он хотел бы сказать своей дочери одно: «Беги. Спасай свою жизнь. Ты — всё, что у меня осталось.» Эти слова так и не сорвались с его уст, несмотря на то что они рвались из глубины души. Он знал, что она могла выжить, сбежать из этого проклятого города и начать новую жизнь. Она была сильной, талантливой. Но как Старейшина клана, он не мог позволить себе такую слабость.
Таким человеком был Загрет Блейк, первый Старейшина величайшего клана этого города!
Зенон вгляделась в его лицо, полное боли. Она знала, что её отец переживал за неё, за их семью, но в его глазах читалась ещё более глубокая тревога. Будущее клана висело на волоске, и теперь всё зависело от наследника. Пусть Загрет недолюбливал этого мальчика из-за его аспекта магии и вражды с его отцом, но в этот момент все это не имело значения. Важно только одно — спасти будущее клана, и не позволить ему исчезнуть.
Зенон с трудом сдерживала эмоции. Она знала, что эти слова значили для её отца. Он фактически посылал её на бойню, но не за победу, а за выживание. Спасти Соула было важнее всего — даже важнее их жизни, их города, их клана. Поэтому она не предложила помощи отцу, и побежала прямо туда, где враги убивали ее родных.
Загрет смотрел ей вслед, и улыбнулся. Кто бы мог подумать, что та лентяйка, которая скрывала свою силу просто потому, что не хотела ответственности, станет достойным приемником первого Старейшины.
— Я горжусь тобой, дочь.
А Зенон продолжала искать своего возлюбленного. Сражение за стены квартала шло, магические разряды и взрывы звенели в ушах. Но она не оборачивалась. Она знала, что её отец останется здесь до конца. Пусть он один, и враги сильнее него, он не позволит никому из них пойти за ней.
Она должна была найти Соула и спасти его, даже если это будет стоить ей всего.
Но враги все не заканчивались. Она убила одного. Потом второго. И третьего. Она убивала их одного за другими. Сражалась изо всех сил…
Найдя маленького наследника без сил, валяющегося на земле,
— Соул, только не оставляй меня… — её голос был слабым, почти умоляющим. Она прикусила губу, стараясь удержать слёзы.
Но слёзы были сейчас её слабостью. Силы на исходе, магическая энергия в теле едва теплилась, словно её огонь мог угаснуть в любой момент. Однако, несмотря на усталость, Зенон бросала всё, что у неё оставалось, в бой. Огонь вновь охватил её руки, когда она увидела приближающихся врагов. Проклятые маги, они точно знали, куда ей нужно бежать. Они не дадут им уйти.
Но она не сдастся. Не сейчас, когда они так близко к спасению. Они всё ближе к гавани — там, за углом, лодки. Лодки, которые могли стать их единственным шансом на спасение.
Один из магов кинул заклинание, и воздух вокруг них заледенел, готовый превратиться в смертоносные оковы. Но её огонь был яростным, как никогда. Она выпустила его с криком, который вырвался из глубины её души, — это был крик боли, крик прощания со всеми, кого она потеряла. Пламя окутало их обоих, разметав ледяные оковы в стороны.
Зенон чувствовала, как её магическая энергия на пределе. Каждый шаг становился пыткой, но ей было плевать. Ей оставалось совсем немного — вот он, берег, вот эти лодки, маленькие и хрупкие, но дающие надежду.
Она бросила последний взгляд на Пентаграмм, прежде чем затянуть Соула в одну из лодок. Этот город больше не был её домом. Тот, кто предал их, тот, кто разрушил всё, что ей было дорого, заплатит за это. Но это будет потом. Сейчас ей нужно было спасти его — того, ради кого она готова была сжечь весь мир.
Лодка поплыла по морю. Они точно спасутся…
