Адвокат развернулся и пошел к старому зданию. Вскоре, пройдя раму металлоискателя, он подошел к раздевалке. Тут его кто-то окликнул по имени-отчеству.
Адвокат обернулся и увидел, что ему навстречу торопится Борис, его старый знакомый, тоже адвокат. Улыбаясь, он поздоровался.
– Привет, давно тебя не видел!
– Ну, ты, наверное, в суде околачиваешься, а я все больше по следственным изоляторам…
– Да, наше место тусовок, – Борис имел в виду адвокатов по уголовным делам, – это следственные изоляторы и залы суда.
– И отделения милиции еще, – добавил адвокат.
– Да, – кивнул Борис. – А у других, например, телевизионная студия, обложки глянцевых журналов…
– Это ты имеешь в виду наших лучших адвокатов? – усмехнулся Козырев.
– Да, тех, кого народ знает. Хотя сколько у нас по Москве адвокатов, около пяти тысяч?
– Да, около этого.
– А почему-то на экране появляются только двое, как будто у остальных заслуг нет.
– Но мы-то знаем, кто лучше, – адвокат хитро улыбнулся.
Борис кивнул.
– Да, согласен!
– А ты тут по какому-то делу?
– Да, попал в бандитское дело. Группировку одну судят. Уже полгода в суд как на работу хожу. А ты?
– А у меня предварительное слушание.
– Предварительное слушание? Ты пользуешься этой статьей?
– Не всегда. Я прекрасно понимаю, что это палка о двух концах. Потому что предварительное слушание – это, прежде всего, оценка доказательств, а суд может и не согласиться с твоими доводами. И тогда – пиши пропало! Если ты планировал разыграть какое-то доказательство и показать его несостоятельность, а суд признает на предварительном слушании его в качестве доказательства, то ты на него уже ссылаться не можешь.
– Да, это наша рулетка.
– Как ты назвал? Рулетка? Я бы не согласился. Это определенная степень риска.
– Значит, ты сейчас идешь на риск?
Адвокат пожал плечами.
– А у меня выхода нет. Тут разговор записывали без санкции прокурора. Я попробую…
– Ой, я тебя умоляю! – Борис покачал головой. – Ты думаешь, следователь не отзвонил судье и не сказал, что все в рамках закона, что судья не подготовил тебе ответ?
– Может быть, и так. Но все равно выхода нет. Я хочу хотя бы пару доказательств из пяти исключить. Надеюсь, что мне это удастся.
– Ладно, не буду тебя задерживать. Успехов тебе!
– И тебе тоже!
Они расстались, каждый пошел по своим делам.
Адвокат поднялся на третий этаж. До начала заседания осталось десять минут. Он сел на лавочку и попытался сосредоточиться. Вскоре он увидел человека в синем прокурорском мундире, вошедшего в зал. А еще через несколько минут вышла секретарь и спросила:
– Кто по делу Малькова?
Адвокат привстал.
– Сейчас вас вызовут.
Вскоре он уже был в зале. С другой стороны сидел прокурор, перелистывая какие-то бумаги…
Вскоре дверь открылась, и секретарь громко произнесла:
– Встать! Суд идет!
Адвокат с прокурором молча поднялись. На месте судьи появился мужчина в судейской мантии. Он начал с протокола ознакомления со сторонами – участниками процесса, назвав прокурора, адвоката, себя, судебного секретаря.
– Сейчас происходит предварительное слушание в отсутствии подсудимого, – объявил судья. – Стороны согласны?
– Возражений нет, ваша честь, – сказал адвокат.
– Поддерживаю, – произнес прокурор.
Начались исследования. Первым пунктом адвокат выявил ту несанкционированную запись телефонного разговора. Прокурор, поддерживающий обвинение, тут же высказал точку зрения, которую озвучил следователь в Бутырском СИЗО, что якобы прослушивались разговоры только банкира Серебрякова, а не подсудимого Малькова.
– Тогда, ваша честь, я прошу исключить все слова, которые произносил Мальков, а вопросы, которые задавал Серебряков, можно оставить.
Дальше адвокат обсудил экспертизу по туши-7, ссылаясь на видеозапись, где было видно, как на руки его подзащитного наносили неизвестное вещество. Третьим моментом было исключение видеозаписи о моменте задержания Малькова. Адвокат ссылался на то, что видеозапись несколько раз прерывалась и это наводило на мысль, что видеозапись была смонтирована.
Судья, усмехнувшись, покачал головой и ничего не сказал.
Далее адвокат внес еще пару замечаний. Прокурор вставлял свои контраргументы, не соглашаясь с доводами Козырева и говоря, что это попытки уйти от ответственности и адвокат со своим клиентом пытаются ввести суд в заблуждение.
Наконец судья поинтересовался, все ли замечания адвоката к доказательствам, представленным обвинением, исчерпаны.
– Да, ваша честь, я закончил, – ответил адвокат.
– Хорошо, что вы хоть какую-то часть суду оставили, а не перечислили все доказательства, – усмехнулся судья.
– По остальным у нас претензий нет.
Судья удалился на совещание для принятия решения, сказав перед этим:
– Объявляется перерыв на сорок минут для принятия решения.
Адвокат знал, что в сорок минут судья, конечно, не уложится. Скорее всего, он вернется через час. И адвокат не ошибся. Ровно через час он вновь оказался в зале суда, уже без прокурора. «Скорее всего, – подумал он, – мне во всем будет отказано. Такова специфика российского суда – обвинительный уклон».
Вскоре появился судья. Адвокат встал. Судья начал зачитывать решение. Каково же было удивление Козырева, когда по первому пункту, о телефонном разговоре между Серебряковым и Мальковым, суд счет доказательство несостоятельным, то есть не имеющим юридической силы. «Великолепно! – подумал адвокат. – Первая победа! Теперь нужна вторая».
Но со второй не получилось. Все остальные доводы суд отклонил. «Ладно, хоть одно, – подумал адвокат, – и то хорошо!»
Далее судья назначил рассмотрение дела по существу на послезавтра.
– Вас это устроит? – спросил судья.
Адвокат достал свою записную книжку, хотя заранее знал, что у него этот день свободен.
– Да, ваша честь, устроит, – сказал он.
– Значит, в двенадцать часов дня мы вас ждем на заседании. Повестку вам не нужно направлять?
– Нет, не нужно.
– Тогда распишитесь, что вам известна дата слушания.
«Хороший судейский прием, – подумал Козырев. – Конечно, многие адвокаты этим пользуются. Когда необходимо затянуть процесс, они говорят, что им якобы была неизвестна дата суда или они что-то не так поняли. Поэтому судьи, чтобы избежать этого, берут расписку у адвокатов».
