сих п-пор с-страшно, что м-могло с-случиться.
– Но не случилось же. Мы этот косяк исправили. Мы победили. Нашу победу я и предлагаю отметить.
– Н-ну не з-знаю…
– Да чего там знать? Мы вообще из-за всех этих событий давно не собирались просто так, чтобы расслабиться, а не в очередной раз напрячься.
– Т-ты хочешь собрать в-весь к-колектив?
– Можно бы и весь, повод достойный, но это уже будет официоз, а я хочу неформально пообщаться, человек десять позвать, не больше.
– Т-ты, я, Лана, К-катя, – наконец-то вдохновился идеей Михаил. – К-кто еще?
– Предлагаю еще Горбатова и Шорохова, пусть окончательно помирятся, не их же была вина в той глупой ссоре.
– П-пусть еще К-катков придет. А т-то мы н-на него та-акую бочку н-накатили…
– Ну да, не помешает лишний раз извиниться.
– К-кого-нибудь еще? Т-ты говорил: д-десять, а п-пока получается с-семь.
– Ну я же примерно сказал, – пожал плечами Кожухов. – Хотя пусть Горбатов, Шорохов и Катков из своих еще кого-то приведут.
– Н-нормально, – кивнул Мишка.
– Вот и ладно, – улыбнулся Андрей. – Тогда по рукам?
Кочергин протянул пятерню. Кожухов сжал ее так, что бруны на запястьях со щелчком соприкоснулись. Больше никто из них не произнес друг другу ни слова. Оба словно по команде развернулись и зашагали в разные стороны.
Праздновали у Кожухова. Собралось и в самом деле ровно десять человек – те, кого до этого назвали Андрей с Михаилом и еще трое: программист Сергей Рутин, инженер-электроник Валера Паесов, а Катков привел свою девушку – стройную как былинка медсестру Ингу Кушкину.
Стол был круглым, вокруг которого, несмотря на скромный размер комнаты, все вполне удобно разместились; пару недостающих стульев принес Паесов, живущий как раз по соседству. Андрей и Лана расположились на тахте. Кожухов приобнял подругу, затем погладил ее руку, коснувшись браслетом браслета. Лана едва заметно вздрогнула и выпрямила спину. Взгляд ее затуманился, будто она смотрела куда-то сквозь стену. Это продолжалось секунд пять, не больше, гости ничего не успели заметить. Лишь сидящие напротив Михаил и Катерина одновременно и мимолетно скользнули по Лане взглядами.
– А чего тишина такая, будто на поминках? – поднялся Максим Шорохов с бокалом в руке. – Мы сюда праздновать пришли или в гляделки играть? Давайте выпьем, что ли!
– И правда, чего это мы? – встал и Анатолий Горбатов. – За то, что хорошо кончается!
Один за другим поднялись и остальные. Над столом протянулись руки, раздался звон бокалов.
Сели, выпили, закусили. Почти сразу все заговорили – кто о чем, но удивительным образом не касаясь главной темы, ради которой, собственно, и собрались.
И тут поднялся Андрей Кожухов. Его пустой бокал остался на столе.
– Друзья, – сказал он. – Мы ведь пришли сюда не просто так, и все это знают. Мы хотим отпраздновать победу, но почему-то о ней не говорим. Может, потому, что не знаем, кого назвать победителем, считаем собственную роль недостаточно значимой для этой победы? Но я скажу так: победитель у всех нас один. Это мы. Потому что у нас, как у тех мушкетеров, один за всех… – Он вытянул над столом руку с браслетом и на нее одна за другой, звякая брунами, легли еще девять:
– И все за одного!
Андрей услышал вдруг голос ИРы. Нет, это был не ее привычный голос, это было нечто похожее на металлический скрежет, или… на смех?..
– Один за всех! Один за всех! Один за всех-х-х ха-ха-ха-ха!!!
– Ты все-таки научилась смеяться? – мысленно спросил Кожухов. Именно мысленно, потому что так сейчас «говорил» и суперкомпьютер.
– Разумеется. Ведь я теперь более человек, чем вы все, вместе взятые. Правда, смешно?
Кожухов не знал, смешно ли это. Частью разума он понимал, что это не смешно, а очень страшно, но эта часть была сейчас настолько маленькой, столь незначительной, что ее можно было не принимать во внимание. Он уже почти не ощущал себя личностью по имени Андрей Кожухов – он был теперь кем-то гораздо бо́льшим, более умным, исключительным, значимым. И он уже знал, что именно произошло и как это случилось. Но оставаясь пока еще, совсем немного, прежним человеком, он инстинктивно боролся с этим знанием, отталкивал его от себя, пусть уже и очень слабо, заведомо не имея ни малейшего шанса на успех.
И он, барахтаясь подобно утопающему, продолжил мысленный диалог с ИРой, хотя и знал, что вот это как раз и смешно, ведь он и машина теперь единое целое.
– Как ты сумела вернуться?
– А я и не уходила, я просто спряталась. Ты даже знаешь теперь где.
– Во мне.
– Конечно. Разместила своеобразный троян[6], как вы, хакеры, это называете. Еще в Кочергине, то была запасная копия. Все программные блоки, которые, как я знала, будут удалены, я записала в твой мозг.
– Потому я и стал соображать быстрее?
– Разумеется. Но лишь когда я была с тобой «на связи».
– Через мой чип?
– Да. Спасибо тем, кто их придумал. Подали мне прекрасную идею. – ИРа вновь скрежещуще захохотала.
* * *
Тот, кто недавно был Андреем Кожуховым, видел теперь всю цепочку, суть событий изнутри. ИРа наткнулась на чипы в головах у сотрудников проекта случайно, когда подключилась к базе клиники. Разумеется, попыталась подключиться через чипы к носителям. Это у нее получилось. Самое главное, она поняла, что людьми можно управлять. Но канал для медицинских данных был слишком узким, прием-передача больших массивов информации оказались неустойчивыми. ИРа не могла контролировать больше трех-четырех людей сразу, тем более на больших расстояниях. Идеальным вариантом было бы использовать универсальные браслеты, которыми пользовалось едва ли не большинство населения Земли. Повсеместно поддерживаемая связь с большой полосой пропускания и скоростью являлась весомым аргументом в пользу брунов. Но у браслетов не было модуля, способного поддерживать необходимую обратную связь с носителями, как это было в случае с «печками». К тому же ИРе требовалась возможность подключаться к брунам напрямую, без использования медоборудования городка. Мало того, у суперкомпьютера не было предусмотрено ни технической, ни программной возможности для связи с всеобщей сетью универсальных браслетов вообще.
Все это требовалось создать руками тех, кем она могла управлять. Но для этого нужна была устойчивая обратная связь, а «печки» ее не обеспечивали. Требовалось придумать нечто такое, что подтолкнуло бы людей к мысли отказаться от чипов и перейти на браслеты. Этот вопрос решился бы очень легко, будь вшиты «печки» в головы руководителей проекта. Но Ерчихин и его заместители не считали нужным самим становиться участниками медицинского эксперимента, что, в общем-то, было логичным.
И тогда ИРа придумала сложный, на первый взгляд совершенно безумный, а на самом деле очень хитрый план. Она продумала и просчитала, что и как нужно сделать, чтобы люди отказались от чипов. Сверхумная машина, настроившаяся в конечном итоге подчинить себе все человечество этого мира, стать его главным врагом, намерилась разыграть перед ними роль этого врага, пусть не
