— Вот видишь. Ничего сверхсложного или таинственного здесь не выявилось. Можно сказать, самая обыденная банальность. Даже для сюжета бульварного романчика едва ли прокатит.
— Серьёзно? — кажется, меня уже начало слегка (или отнюдь не слегка) потряхивать. Особенно от вида Рейнальда и его невозмутимого поведения. — Вы решили воспользоваться мной, чтобы… чтобы вернуть вашего когда-то народившегося ребёнка? И по-вашему это нормально? Ничего странного в данном заявлении нет?
— А что здесь странного. В мире тысячи суррогатных матерей вынашивают тысячи чужих детей и ничего. Все счастливы и довольны, даже не взирая на серьёзные этические проблемы в данных вопросах, не говоря уже про медицинские.
— Тогда… Почему вы не воспользовались услугами подобных матерей и занимающимися такими вещами центрами? В чём проблема? Не говоря уже про всех ваших любовниц, которые с большим удовольствием родят вам хоть целую дюжину наследников. А то и две!
Стаффорд снова ответил не сразу, склонив немного голову на бок, разве что не закатил глаз от моей юношеской непосредственности и недалёкости.
— Я, кажется, говорил об аборте, сделанном твоей матерью. Об убитом ею ребёнке… пока ещё единственном в моей жизни ребёнке, о рождении которого я действительно мечтал. Вернуть его к жизни уже никто не сможет. А другие мне банально не нужны или были не нужны. И то, что ты являешься родной дочерью Элеоноры, в какой-то степени даёт мне возможность хотя бы частично вернуть потерянное. Да, это совершенно разные ситуации и твои гены — это только твои уникальные гены, но, по крайней мере, данный ребёнок будет для меня желанным.
— В-вы… вы точно сумасшедший! — я, до сих пор не веря происходящему, принялась качать головой, неосознанно вцепившись в подлокотники кресла обеими руками и явно не зная, что предпринять в самое ближайшее время. То ли вскочить на ноги и рвануть на выход, то ли наброситься на Стаффорда с кулаками.
Он определённо спятил! По-другому его поведение и слова не назовёшь.
— С чего вы вообще взяли, что я захочу принять ваши условия? Да это же… просто бред какой-то! Вы не можете меня заставить! Вы вообще ни к чему не можете меня принуждать! Это противозаконно! И это моё тело! Только я имею право им распоряжаться! Не вы! И никакие деньги это не изменят!
— Хочешь сказать, что если ты уже сейчас окажешься в положении, то сразу же побежишь отсюда в больницу на аборт?
Вопрос Рейнальда моментально вернул меня на землю, как и его спокойный тон голоса, резанувший по слуху и нервам будто остро отточенной бритвой.
— Вы… вы не можете знать наверняка… И вы должны были меня предупредить о своём решении заранее, а не… после того, как… как…
— Как уже несколько раз в тебя кончил? И чтобы это изменило? Я говорю тебе об этом сейчас в том случае, если ты уже успела к этому времени забеременеть. Так сказать, предупреждая заранее, чтобы ты не начала творить последующих за этим глупостей. И стал бы я всё это затевать, если бы меня интересовало твоё мнение на этот счёт? Мы уже далеко не раз обсуждали твоё положение в этом доме, и что я могу сделать не только с тобой, но и с любым близким тебе человеком… Пора бы тебе реагировать на подобные вещи с соответствующим пониманием и готовностью, а не впадать в очередную истерику и не строить из себя жертву века. Даже суррогатные матери не имеют столько привилегий и возможностей, какие есть и будут у тебя. А денежные вопросы тебя вообще не должны волновать. Все расходы я беру на себя, так или иначе. И даже приплачу сверху за любую возможную моральную травму.
— Но уже после того, как я рожу? — нет, я ещё не была к этому готова, ни морально, ни физически. Мой разум продолжал отторгать полученную информацию, как нечто нелепое и ирреальное. Но глядя на абсолютно спокойного Стаффорда, мне волей неволей приходилось понимать, что он не отступит от своего решения. Он сделает всё для того, чтобы я родила, и плевать он хотел на то, чего я хочу или не хочу.
— В любом случае ты её получишь, в зависимости от окончательного исхода.
— То есть… вас сейчас совершенно не волнует, соглашусь я на это или нет?
— Ты согласилась пойти на нелегальный аукцион живым товаром. Ты согласилась переспать с выкупившим тебя человеком, даже не зная, кто он такой. Ты здесь живёшь уже больше недели и без проблем спишь со мной. Вернее, даёшь себя трахать, получая при этом собственное удовольствие. Но родить в максимально благоприятных условиях, каких у тебя не будет за пределами этого дома, для тебя уже шок-контент.
— Потому что это совершенно другое! Это… это же родить ребёнка! Новую жизнь!
— Только выносить и родить, Дейзи. Ничего более. — Стаффорд вдруг опустил ногу и поднялся с кресла, возвышаясь надо мной и в какой-то степени пугая меня этим ещё сильнее. Точнее своим непримиримым тоном и припечатывающим к креслу взглядом. — К тому же, для этого нужно и время, и хоть какой-то результат.
— Но это же ребёнок! И он будет моим! Причём, в большей степени моим!
— Ты вначале определись, хочешь ты рожать или не хочешь. А то сама уже не понимаешь, с какой стороны к этому подступить. Дальше обсуждать эту тему пока не вижу смысла. Будет лучше, если ты вернёшься в свою комнату и сделаешь пару тестов. И заодно переваришь, как следует, полученную тобой информацию. Сейчас, боюсь, ты едва ли готова реагировать на неё как-то адекватно.
И это всё? Это всё, что он посчитал нужным мне сказать?
Кажется, я сейчас точно хлопнусь в обморок. И не только от переизбытка чувства, но и наблюдая за тем, как он направляется в сторону своего рабочего стола и к окнам невозмутимой походкой. Как делает вид, будто уже не помнит о моём присутствии, наглядно демонстрируя, насколько я ему сейчас неинтересна.
— Ты слышала, что я сказал, Дейзи? — он и в этот раз не посмотрел меня, когда уселся в высокое кресло и принялся что-то доставать из верхнего ящика стола. — Покинь, будь добра, этот кабинет и вернись в свои комнаты. Эстер должна была за это время принести в ванную несколько тестов. Прочти внимательно приложенную к ним инструкцию и сделай всё, что там говорится. Потом отдашь готовые результаты служанке.
— А если я не захочу? Не буду ничего делать и… потребую, чтобы вы меня отпустили?
Наконец-то Стаффорд соизволил поднять на меня свой уничижающий взгляд, от соприкосновения с которым у меня вдруг резко похолодели все внутренности и даже стало трудно дышать и глотать.
— Вернись в свою комнату, Маргарет! Пожалуйста! И сделай то, о чём я тебя только что попросил. Ты же не хочешь, чтобы я сам тебя туда отвёл и проследил за выполнением моего приказа?
Я не помню, как смогла заставить себя подняться с кресла и как в таком убийственном состоянии дошла до дверей кабинета. Меня не просто трясло, но и даже тошнило, настолько накрывшие в тот момент эмоции оказались для меня невыносимо тяжёлыми и буквально неподъёмными. Я всё ещё не могла поверить в то, что мне пришлось выслушать… В то, что меня здесь ожидало и чем, в конечном счёте, могло закончиться. Это было самое настоящее безумие. Что угодно, но только не то, что пытался мне донести Стаффорд. Не было в этом ничего естественного или нормального. Бред! Чистейший бред и сумасшествие!
