«By the Rivers of Babylon»[21], а я начинаю подпевать. И мне кажется, что все думают, какая я классная. Но возможно, они думали что-то совсем другое.
А как мы расплатились? Мы вообще расплатились? Боже, хоть бы мы расплатились.
Ах да. Вспомнила. Кен сказал, что соберет с каждого по десятке, и все решили, что это отличнейшая идея, и только я, ненадолго протрезвев, возразила, что так мы счет не покроем и надо скидываться по пятнашке. Кен, по-моему, ответил, что это глупости и он не против заплатить за удовольствие со мной увидеться. Моника все услышала, совсем не обрадовалась и до тошноты сладеньким детским голоском заявила, что ее-то, понятное дело, в расчет можно не брать, все-таки она весь вечер поила нас своим чудесным вином в галерее. Тут вспылил Тони, заметив, что вином в тот вечер в галерее мы, вообще-то, заливались за его счет. Боюсь, здесь в разговор встряла я, ляпнув, что вино было настолько отвратительным, что им бы стоило постесняться выставлять его гостям. Кен поспешно расплатился своей «Визой» и потянул всех к выходу.
От свежего воздуха закружилась голова, и больше всего захотелось, чтобы Кен отвез меня домой и просто позаботился обо мне, напоил молоком, водой, или что там еще в моем состоянии стоило выпить. Но какое там. Госпожа Моника, разумеется, настояла на том, чтобы он отвез домой ее, а нам было не по пути. Кен поймал мне такси, застегнул мое выходное замшевое пальто и попросил водителя присмотреть за мной, потому что я – необыкновенная.
Надо сказать, таксист присмотрел за мной как следует.
Но как бы мне ни хотелось обвинить в своем грехопадении Кена, он тут ни при чем. Он не просил таксиста идти ко мне домой и ложиться со мной в кровать. Нет, к большому сожалению, в случившемся нет его вины. В какой-то степени она, похоже, лежит на мне.
Но почему? Ну вот скажите, почему? Я не имею привычки спать с незнакомцами, да я ни разу в жизни еще так не поступала. Может, дело в том, что я расстроилась из-за Кена? Или таксист оказался настойчивым? И понравился мне?
Думай, Эмер. Думай и постарайся вспомнить, что произошло по пути домой. Только думай молча. Не разбуди его.
Молодой, лет двадцати с небольшим. Из-за худого заостренного лица немного напоминает лиса. Подлого, хитрого лиса, выжидающего удачного момента.
– Похоже, вечерок у вас удался на славу, – сказал он, когда я завалилась на сиденье такси и торопливо выпрямилась, чтобы помахать Кену на прощание, притворяясь куда более трезвой, чем была на самом деле.
– Да хреновый у меня получился вечер, если так уж интересно, – холодно ответила я.
– И что не понравилось? – спросил он.
– Что я вообще туда пошла. Что пила это дешевое вино, разговаривала с этой навязчивой девицей, смотрела на ее чудовищную мазню.
– Да уж, звучит ужасно, – отозвался таксист.
Мне его жалость пришлась не по душе.
– Ну а у тебя как вечер прошел? – напустив в голос надменности, спросила я.
По-моему, он ответил, что был вечер как вечер. И вид у него при этом стал какой-то безразлично-отстраненный. Я сказала, что он неправильно относится к вечерам.
Боже, ну и кто тянул меня за язык? Почему я просто не оставила таксиста и его вечер в покое – ведь тогда бы он не прыгнул в кровать к пассажирке? А может, парень именно так каждый вечер и проводит? Что я о нем знаю? Почти ничего.
Он сказал что-то про необходимость зарабатывать себе на жизнь, и я спросила, есть ли у него девушка. Он вроде ответил, что есть, зовут то ли Хисси, то ли Мисси, то ли еще как-то столь же ужасно. Как бы то ни было, вряд ли он так уж ее любит, раз оказался здесь.
По его словам, девушка она современная и, поскольку работает в цветочном магазине, об отношениях знает все, а именно то, что они строятся на чувстве вины, переживаниях и вранье. Она не хочет себя ни в чем ограничивать, поэтому он живет своей жизнью, а она своей. Они, мол, трезво смотрят на вещи, и тому подобная ерунда.
Я заявила, что это все туфта: Хисси до смерти хочется создать с ним семью, но она делает вид, что совместная жизнь ее совершенно не прельщает, ведь сегодня так принято. Сказала, что точно это знаю, потому что сама изображаю равнодушие с Кеном, хотя люблю его, и, если бы думала, что у нас может что-то получиться, мне была бы не нужна никакая работа. Но во всем везти не может.
– А этим вечером вам хотя бы в чем-нибудь повезло? – поинтересовался он, стараясь меня подбодрить.
– Да, можно сказать и так: я спела с официантами.
Я опять затянула «By the Rivers of Babylon», чтобы он понял, как я хорошо спела, и таксист подхватил припев. Потом он спросил, знаю ли я «Stand by Your Man»[22]. Я сказала, что знаю, но не совсем с ней согласна. Однако из вежливости подпела ему, потом предложила «Hey Jude»[23], а после мы подъехали к моему дому.
Ну почему, ну вот скажите, почему я не могла с ним на этом распрощаться, закончив провальный вечер импровизированным концертом? Но нет, я не ищу легких путей. Наверное, я пригласила его к себе, а вот что было дальше, к своему стыду, не могу вспомнить.
Я ставила свои компакт-диски? Или, может, еще выпила? Он-то, понятное дело, не пил, все же за рулем, трезвый был, конечно. Так мы что, сразу упали в кровать?
Вот бы вспомнить, что заставило меня так сделать… Тогда, может, смогла бы выпутаться из всей этой истории, не сгорев окончательно со стыда.
Я протянула руку к огромному электронному будильнику за секунду до того, как он должен был сработать. Слава богу, таксиста я не разбудила. Парень так и лежал, точно мертвый, на другой половине кровати. По крайней мере, не храпит и не пинается.
Где он припарковался? Здесь повсюду парковка запрещена. Движение адское. Вроде собираются построить объездную трассу. Поскорее бы. Но пока ее еще не построили, ему пришлось бы проехать не одну милю, чтобы отыскать место, где можно оставить машину. Или он в порыве страсти бросил ее прямо у меня перед дверью?
Впрочем, это не моя забота.
Он хоть сказал, как его зовут? Должен же был в какой-то момент. Хватит об этом думать – жуть сплошная. Лучше подумаю о том, что надену
